6.




Ночь всегда с готовностью принимает в объятия своих теней Джея Добермана. Возлюбленный сын полумрака, человек лунного света. Видит ли тьма себя в отражении полуэфесов его клинков? Или же он просто мил сердцу сумрачной богини Кереса. Неовеществленная, неназванная, она правит здесь, пока цифровая Богиня непоколебимо восседает на своем несуществующем троне.
Вот и сейчас, только темнота, звезды и так сказать свежесть, замешанная на сигаретном дыме.
А еще ожидание. Словно ожидание дождя. Еще секунду и он будет здесь, тот, кого он ждал так долго.
На не покорёженном участке перекрытия возник силуэт, Джей вздрогнул и резко оторвал зад от пыльного бетона, раздавив в пальцах сигарету.
-Ты здесь, Пророк... Я знал, что ты должен существовать.
Человек в длинном темном пальто неторопливо приблизился на расстояние вытянутой руки, и коснулся лица.
- Ты стал другим, Джей. Ты всегда был сильным Ты стал еще сильнее.
- Да, Пророк. Я больше не приношу жертв. Я отпускаю их из этого мира. Тех, кто устал и больше не хочет бороться. Я уважаю их смерть, придаю ей значение, и вся их предыдущая жизнь на мгновенье обретает смысл.
Человек в пальто улыбнулся.
- Мне нравится твоя новая идея. Раньше ты хотел сделать богу больно, а теперь ты даже не знаешь кто это такой. Это забавно.
Он рассмеялся и его негромкий смех отразился эхом от необлицованных поверхностей. Неведанно, кто из них первым раскрыл свои объятия, но Джей уткнулся лбом, в лацкан кашемирового пальто.
Такие правильные объятия, в этой точке бытия все происходит правильно.
Пророк коснулся его волос, посмотрел на ладонь и увидел кровь на ней. Почти черную, в свете двух лун.
Он снова едва слышно рассмеялся.
- Ты всегда любил кровь, Джей.
- Всегда. Прости.
- Ничего.
Пророк без труда расстегнул крепление лезвий на его хвосте. Железки упали, лаконично звякнув о бетон. С тихим звоном идет смерть; позвякивает маленький колокольчик на шее черного кота.
Бледный демон отстранился, взял раненную руку, поднес ладонь к губам, слизывая кровь.
- Отец!
- Как в старые добрые времена. Только теперь ты лечишь мои раны, - похлопывание по спине. - Нет, Джей. Не отец.
Он позволил ему делать это, с его позволения происходили намного более страшные вещи.
Две луны в небе.
- Ты все-таки стал Ангелом! Ангелом смерти.
- Ангелом… - он прокатил незнакомое слово на языке. - Что значит ангелом?
- … «судьба согласных с нею водит, а не согласных тащит». Я знаю, что направляет тебя, Джей. Ангел тот, кто не повинуется, но приемлет; следует за зовом сердца, а не по необходимости.
- Принуждающая истина не убеждает меня, моя истина убеждает свои светом, что льется во мне вместоо крови, вместе с кровью, тогда и сейчас, когда я смотрю на тебя Пророк.
А где-то на горизонте прорисовалась несуществующая набережная, несуществующего залива, несуществующего здесь мира. Пророк должен был уйти.
- Твой глаз...
Он провел по веку Джея большим пальцем свободной руки.
- Он видит. Выколотой глаз снова видит. Это ли ни чудо.
- А что видишь ты, Пророк?
- Тоже что и ты, одним или двумя глазами – всех ждет одна и та же тьма.
Силуэт пророка начал растворяться в полумраке.
- Не уходи. Задержись хоть ненадолго.
- Я никуда не уйду, ведь я не снаружи тебя, я внутри.
Его глаза видели обратное, на где-то на самом дне сознания он понимал, что это правда. Джей улыбался, наблюдая, как Пророк медленно исчез, оставив Джея с привычной тьмой и сигаретами.
- Я буду бдителен!
7.1

Джей доберман шел по улицам Мидаса в полном молчании, и молчание его было таким глубоким, что к нему не цеплялись даже местные отморозки. Он просто шел, пересекая улицу за улицей, он продвигался к границе, запретной для граждан. Там, среди развалин он оставил свой байк, и договорился о встрече с интересным ему человеком.
Марио.
Нельзя сказать, что этого конкретного информатора о особенно недолюбливал, но он ему не нравился и, по случаю, он собирался убрать его сегодня, но только если они не смогут договориться.
Лямки рюкзака приятно потягивали четырьмя бутылками стаута. Вечерами, оставшееся за спиной сияние Мидоса, все еще годного на то, чтобы освещать тебе дорогу под ногам. Это давало странную возможность чувствовать себя счастливым. Просто счастливым, а не попреки чему-либо.

- Что за дерьмо ты опять куришь? – прикрикнул Доберман еще на подходе, учуяв запах.
- Дерьмо? Да ты попробуй, тогда и скажешь дерьмо это или нет.
- Ну че, ко мне поедем? У меня стаут есть. Посидим, поговорим…
- К тебе это куда? К Таю Кадебо?
- Не, в мою личную берлогу н окраине. Там тихо, народа мало. Бывает пьянь какая забредет, но у меня хорошая дверь и решетки на окнах.
«- а еще печь в подвале, но это мелочи».
Марио поскреб трёхдневную щетину и поправил бандану.
- Ну, лады. У меня «дерьмо», у тебя стаут. Неплохой набор и никакого босса, да?
- Только ты и кайф.
- Согласен.
Марио подождал пока Джей устроиться на байке, сам сел сзади, ухватившись за руки, крепко сжал его бедра, без особой необходимости.
- Полегче, мужик! А то в столб врежемся, а нам еще о деле надо поговорить.
- Одно другому не мешает, – усмехнулся тот.
- Тебе, уёбок безмозглый, может и не мешает, а мне мешает.- Потянешь руки к моему члену и я отрежу тебе твой… допустим до половины.
- Джей, ты всегда такой агрессивный садист или что-то случилось? – бесконечно позитивный идиот не унимался.
- Да все отлично! – он довольно ощутимо ударил Марио затылком в лоб.
- Ай! За что?
- Просто заткнись. Не произноси больше ни слова, пока не будем на месте.
- Но когда доедем, я расскажу такое, что курить не понадобится, провалиться мне на месте.
На месте, т.е. в глубине логова Добермана.
- Только не спрашивай, как там оказался, но я видел, как Ник устраивает публичные порки. Блядь, это так забавно, ты бы видел. Сам он в этот момент полностью одет и расхаживает по комнате в кожаном фартуке, чтобы не брызнуло, если что. Чем он их там порет, я не понял, но довольно эффективно. Эти исхлёстанные до крови ягодицы, - он мечтательно облизал губы, - эти стоны, не их не слышно, но можно прочесть по выражениям лиц. Не понимаю, как у него от этого зрелища член в штанах не взрывается. И это еще не все, чем он себя развлекает…
Доберман представил, прикинул на себя, и никакого особого волевого усилия в этом не усмотрел.
- Ты мне про сексуальную жизнь Раньери пришел сюда рассказывать? Давай сюда свое «дерьмо»! Меня интересуют его планы, особенно в отношении Бешенных Псов.
- Какой ты, однако, бываешь не сексуальный, Доберман, просто противно, - Марио поправил ширинку. – Думал, ты возбудишься.
- Ты врешь мне, просто разводишь, сученок.
- Нет. Это чистая правда, я сам видел. Ты что думаешь, он ходит по своим апартаментам и рассуждает, как он вас всех не любит? Да ему плевать на вас.
- Опять лжёшь.
Доберману как-то это очень все не понравилось. Он поднялся из кресла, и за грудки оттащил Марио в соседнюю комнату.

Там была прямоугольная яма, в которую он его и бросил. Внизу ямы находилась капсула, для биологического материала, полностью герметичная.
Марио, к счастью был уде конкретно под кайфом, когда ударился спиной о жесткую внутреннюю подложку.
- Какого хера ты делаешь, Джей?!
- Я хочу, чтобы ты посидел тут пару часиков, а потом рассказал мне нечто действительно важное.
Он нажал на пульт, и крышка захлопнулась автоматически. Без дополнительной вентиляции воздуха в капсуле хватало в среднем на два с половиной часа..
Не совсем понятно, зачем он взял лопату и начал закидывать капсулу землей. Наверно ему просто нравился этот звук.
- Ты что задумал, маньяк конченный!? Выпусти меня отсюда! Я все сделаю, любые извращения на твой выбор. Я все расскажу, что знаю, вообще все что знаю, только выпусти. У меня клаустрофобия!!
Доберман не реагировал на вопли, да их и слышно их почти не было, благодаря искажению изоляцией капсулы и ритмичным стукам комьев земли о крышку; так ловко у него получалось закапывать… могилу.
Он засыпал яму заподлицо с бетонным полом, потом притащил дощатый настил, покрытый резиновым ковром.
Открыл бутылку стаута, затянулся дурью и прилег сверху. Пить стаут лежа было не очень удобно, поэтому он нашел какую-то старую пластиковую трубку, вероятно от капельницы, поставил бутылку рядом, один конец трубки сунул в нее, другой – себе в рот.
«Надо что-ли таймер поставить…»
7.2


И он уснул и увидел сон. В привычной обстановке общего зала он видел Тая. Сам Доберман полулежал на диване, не сняв плаща.
- Зачем ты убил нашего информатора? – Тай злился.
- ??
- Марио!
- Я не убивал Марио.
«Я не убивал Марио. Тогда все понятно. Я сплю уже слишком долго». И он проснулся.
Он скинул щит, схватил лопату и начал спешно откапывать капсулу. Когда он ее откопал, из-под крышки не доносилось ни звука.
«Дерьмово».
Он отпер капсулу, схватил безвольную руку Марио и прижал пальцы к запястью.
«Пульс есть. Он просто отрубился от приступа паники».
Джей поднял его на руки, потом над головой и бросил на пол. Выбравшись из ямы, он поднял с пола бутыль с водой и плесканул парню в лицо. Тот дернулся всем телом и очнулся, жадно потянув руки к воде.
Промочив горло, он заверещал.
- Я чуть не умер. Ты больной ублюдок!! Самый больной из всех больных ублюдков, которых я знаю!
- Я просто заснул.
- Просто что? …! Заснул?! Да ты совсем ох..
- Короче. Чтобы тебе отсюда выйти живым, ты кое-что для меня сделаешь.
- Да все что угодно! Трахнешь меня или тебе отсосать? Марио всегда готов, ты же знаешь. Только не закапывай меня больше, больной ублюдок.
- Нет. В другой раз. Идем. – Он привел его в очередную полупустую комнату. В ней были окна и два кресла.
- Садись. Твое «говно» не такое уж говно, кстати.
- Ну, спасибо на добром слове.
Доберман сел в соседнее кресло, они покурили и выпили стаута.
- Я хочу, что бы ты нарисовал мне поэтажные планы бастиона Раньери. Что где находится, входы, выходы, лестницы. Только не места где ты был, там, где не был, не рисуй ничего. Понял? – он протянул ему планшет и стилос. У Марио среди всех его недостатков как-то затесалась отличная зрительная память и хорошее трехмерное воображение.
- Ну ладно, я попробую…
Доберман отвернулся и молча смотрел в окно. Лун из него сегодня не было видно. Но внезапно пришли воспоминания, о другом дне, когда луны на небе были.
***
Его не о чем не спрашивали, ничего не предлагали, не обвиняли, а просто резали как свинью. На крыше. При двух прожекторах, пяти свидетелях и с помощью двух палачей. Воспитывали типа.
Потом чей-то голос, вероятно ныне покойного главы клана, произнес:
- Все. Достаточно.
Свет погас, а он остался стоять, в свете двух лун, прикованный к ледяной бетонной стене.
***
Не отдавая отчета, Доберман сунул руку под плащ и провел по груди. Даже старые побелевшие шрамы иногда болят.
***
Он чувствовал боль и страх, но более всего отчаянье. Он ничего не мог поделать с тем, что из его тела, вытекает все больше крови и становится невыносимо холодно. Эта горячая по контрасту кровь, стекающая по ледяной коже. Кроме яркой, как свет прожекторов боли, от вторжение в тело тупого с зазубринами клинка, было еще и это согревающее ощущение. В него хотелось погрузиться и забыть обо всем.
Но об одном забыть он не мог.
Он знал, что каждое следующее вторжение может стать фатальным. Закрыв глаза, он следил за лезвием, ориентируясь на свои ощущения. Еще он чувствовал злость на себя, за то что вот так просто истечет кровью и всех бросит. Всех - это в первую очередь Тая. Джей рефлекторно вжимался спиной в стену, пытаясь избежать очередного ранения, лезвия в его волосах впивались в тело и резали кожу. Он цеплялся за это ощущение, чтобы продолжать бессмысленно следить за ножом.
Как же он хотел выжить!
И он выжил. Утром его отвязали, обработали раны и отпустили.
Но между тем, как выключили прожектора, и тем моментом, когда он отключился:
- Открой глаза, Доберман! Посмотри на меня! Ты выживешь.
Теперь он хорошо знал этот голос.
Он открыл глаза.
Ник Раньери фотографировал его на коммуникатор. Вспышка на мгновение осветила его улыбку, а потом наступила тьма.
***
Доберман молчал, молчал и Марио, который уже закончил рисовать. В какой-то момент его начало попускать и он не выдержал:
- Доберман! Отвисни. Я закончил. На что ты там втыкаешь?
- Свободен.
- Не понял?
- Пошел вон отсюда, пока я не передумал.
- Понял, - Марио положил планшет на кресло, стремительно подхватил с пола куртку и пулей вылетел из комнаты, оставив Джея в полумраке его одиночества.