[Homura Yamato no Kami]

***

Неуверенным в себе людям сложнее быть сильными в одиночестве, Кроуфорду сложнее, когда он не один.
Ночью происходит то же самое что утором и днем. Ночью происходит секс.

Ночью, когда все кошки серы, все чувства обостряются. Это знает Шульдих, следящий внутренним взором за пальцем Кроуфорда пересекающим линию его пупка, задевающим колечко; это знает Сого, сидящий как горгулья на вершине одной из опор, поддерживающей ванты Радужного моста. Он сейчас со своим Учителем, в такой разновидности телепатического контакта, который у людей называется – молитва; Это знает Ибараги, внезапно проснувшийся в темноте лабораторной палаты, не считая тусклого света лампочек приборов. Он проснулся, потому что кто-то звал его. Звал так громко…; Это знает и Кроуфорд. Ночью видения всегда острее и ярче. В объятиях Шульдих он не видит ничего. ОН не хочет больше видеть ничего нового. Завтра он в последний раз перескажет весь план в деталях, и он больше не хочет его обсуждать.
Кроуфорда тошнит от возбуждения, ему слишком много секса. Но он и не пытается объяснить это Телепату, который точно знает, что ему сейчас нужно.
Кроуфорд сейчас не чувствовал своего эго, который люди обычно принимают за душу. Его душа сейчас сливалась с душой Телепата. Линии границ стерлись, но Шульдих все равно не мог читать его мысли, потому что в том чем они объединись не было мыслей.
Долгие секунды оргазма, останавливающие время.
А если не было эго, стирались понятия получить и отдать, хотеть получить больше. Не было никакого «больше» или «меньше».
Шульдих перевернулся, лег на живот и подложил пару подушек себе под бедра.
Он сказал это вслух, своим довольно высоким с хрипотцой голосом, совсем не похожим на мысленный. Его мысленный голос ниже и теплее, как будто ласкает разум.
- Я хочу так: у меня должно создаться впечатление, что ты хочешь продавить меня на нижний уровень!
Кроуфорд чуть приподнялся и одним движение под 45% вошел полностью, а потом перенес часть собственного веса рук.
Шульдих тихо всхлипнул…
У Оракула по спине пробежали мурашки, когда по позвоночнику скатилась капля пота.
Толчки слали чуть менее резкими, но давление увеличилось. Каменный член Шульдиха с силой вжимался в подушки.
… золотые монеты сыпятся на китайский алтарь, прося продать желание. И Шульдих тоже бросает, и покупает себе желание. У него оно только одно - «наслаждение»…
И оно исполняется прямо сейчас под звон монет, что бьются о стенки медной чаши, у Шульдиха в голове.
Шульдих кончает.
- …mir ist so wohlig…
Кроуфорд нет. Он готов продолжать дальше. Он приподнимает Шульдиха и выкидывает испачканную подушку на пол. Он переворачивает Шульдиха на спину.
Секс для Шульдиха, это было то, что они делали с Бредом действительно вместе, но не как на миссиях, только вдвоем. Хотя где-то он все равно чувствует что их и сейчас четверо.
- Интересно, на кого дрочит Наги, - он неощутимо для него коснулся его сознания.
- Um mein Gott! Он дрочит на нас с Брэдом.
Кроуфорд не стал бы возражать если бы в качестве парадигмы привели пример некого символического «Адама », который после предупреждения «о запрете на яблоки», сразу направился их есть, не дожидаясь пока ему из принесут. Нужны ли еще какие-то аргументы «за»?
У него они есть:
- познание своего и чужого Дара;
- упрочнение телепатической связи;
- физическое удовольствие, настолько потрясающее, что могло бы быть первым и единственным аргументом.
Руки проскальзывают по влажной коже, Шульдих в трансе и Кроуфорд это чувствует лучше всех, потому что он внутри. Кроуфорд чувствует свет каждой клеткой тела. Свет исходящий изнутри.
- Стоит ли думать о неизвестности, наступящей через трое суток?
Организм отвечает - «нет», стабильной эрекцией.
… когда упругое тело впускает в себя…
… движется навстречу, сжимая плотным кольцом…
Это очень отвлекает от мыслей «кто ты» и «что, ты должен сделать».
- Я подумаю об этом завтра…
И оно того стоит.
С Кроуфорда льется пот, как во время тренировки.
Шульдих просит остановиться. Он больше не может продолжать.
Не важно, что сможет прочесть Шульдих в его фрагментарных мыслях, воспоминаниях и видениях о будущем. Если он сейчас резко выпрямится, то ударится головой о потолок.
- смешно…
- Я не сказал и не скажу…, что если погибнет Шульдих - «Всем отбой. Миссия закончена»… и хрен с ним, с этим миром.
Мир, в котором не будет раздражающего рыжего Телепата ему не нужен.
На выдохе, он хочет поймать реальность, в которой они все живы.
Нет. Остальные не так ему важны. Это было бы просто удовлетворение от хорошо сыгранной партии.
Но если погибнет Шульдих…
Он все равно выживет и выведет всех кого сможет, но …
- Нет, этого не случиться!- достаточно громко, чтобы уже почти заснувший в его объятиях Шульдих пошевелился.
Шепотом:
- Если пришлось бы выбирать, а выбирать мне не приходится, то я согласился бы спать на втором ярусе, двухэтажной кровати всю оставшуюся жизнь..
- …но я НЕ ХОЧУ УМИРАТЬ, я НЕ ХОЧУ чтобы умер ты, Брэд…
- Успокойся, Шульдих. И за тобой придет смерть, но это случится не скоро. А я у тебя, прямо в черном мешке с петлей на шее. Ты жив и послезавтра мы с тобой будем стоять на расстоянии вытянутой руки.
- Но почему мне все равно так страшно? Мне никогда еще не было так страшно!
- Кроуфорд…?
- Ты просишь? Нет ты требуешь?
- Да.
- …
- Я люблю тебя. Я никогда не хотел, чтобы тебе было страшно.
- Я сам боюсь. Я боюсь увидеть худший исход. НЕ ХОЧУ!
- Если я потеряю тебя, если просто ты умрешь, фактически это будет полный провал.
- Я не потеряю тебя, я не потеряю Шварц, только… Почему мне так страшно…? Четверо мальчишек, Вайсс. Они все выживут.
- Бог, если бы ты был… спаси Шульдиха! Как жаль, что тебя нет.

***

Два дня до «обряда».
Шульдих возлежал на диване в гостиной. Он нашел трансляцию самых идиотских мультов и тупо пялился в экран. Он не понимал ни слова, мелькающие картинки тоже слабо помогали. Кроуфорд не отмазывался и добросовестно трахал его до пяти утра. Ровно до тех пор, пока он сам не произнес: Все - больше не могу. Потом разговоры в темноте.
Сам Кроуфорд, поспавший от силы часа четыре уже торчал в кабинете.
- И как его только на все хватает…

***

Оракул собрал всех в своем кабинете.
Шульдих сел на край стола, Наги занял единственный стул, Фарфарелло прислонился к дверному косяку.

- Сегодня мне прислали официальное приглашение. Более того, как я и предвидел, наши места «в первом ряду».
- Мда… за хорошую работу в Розенкройц: убивают, возвышают, либо просто не замечают. И ведь неизвестно, что лучше?! – Шульдих сидел на краешке стола и болтал ногой, от нетерпения и любопытства.
Кроуфорд продолжил:
- Что это значит? Это значит, что бы будем находиться в непосредственной близости от старейшин и Ибараги.
- А Вайсс? Что будут делать Вайсс?
- Забудьте про Вайсс. Забудьте про Сого и его ниндзя. Есть только мы вчетвером и Старейшины. Да, есть еще Ибараги, но он только начтет битву, а заканчивать ее нам.
- Мы все ждем ключевого момента. Ты Шульдих должен привести Ибараги в сознание. Как только ты поймешь, что он начал осознавать действительность, сигнализируешь Наги, чтобы он его отстегнул. Наги, все твое внимание должно быть направлено на Телекинетика. Ты должен будешь убить его, если у Ибараги не получится, цель номер два – бомбы, заложенные в опорном поясе, их нужно будет активировать как можно быстрее.
- Я понял, Брэд.
- Шульдих, после Ибараги, ты все свое внимание переключаешь на телепатку, тебя это тоже касается Фарфарелло. Ты должен поймать старушку, не смотря на все ее уловки. Я в данной ситуации смогу обеспечить лишь слабую огневую поддержку. У меня с собой будет всего четыре обоймы. Когда Старейшины будут мертвы – сориентируемся по месту.
- На причале, недалеко от выхода из тоннеля нас будет ждать катер, на котором мы направимся в Осаку. Там я уже все подготовил. Несколько дней мы проведем в отеле, потом вылетим в Европу.
Шульдих завидовал спокойствию Фарфарелло, даже Наги держался, как ни в чем не бывало.
- Ну, а Кроуфорд – это Кроуфорд.
- На завтра объявляю официальный выходной. Занимайтесь, чем хотите.
- Сегодня ты поедешь со мной, Шульдих, нужно позаботиться о катере. Одевайся теплее.
- Как скажешь, босс! – Шульдих, попытался улыбнуться.

***

Сого сидел в полной темноте номера Ибараги.
Он продолжал звать, чем доставлял много хлопот врачам, суетившихся в стерильной комнате около приборов. Несмотря на все мероприятия, энцефалограмма свидетельствовала о необычной активности мозга.
Сого звал, но ему никто не отвечал, но это не приводило его в отчаянье. Он был упорен и терпелив. Он верил в Учителя и в Оракула, потому что в него верил учитель.

***

Ибараги снился сон.
Он видел себя маленьким мальчиком. Он сидел на берегу маленького озерца, образовавшегося в старице горной речки. Он сидел в позе лотоса, на большом, нагретым весенним солнцем, валуне. Рядом сидел большой черный пес, положив голову ему на бедро.
Речка, одна из многих, впадала в чашеобразное озеро ниже по течению. Дом, Его дом, стоял у самой кромки воды. В половодье почерневшие от времени сваи погружались в воду более чем на половину.
Об озере ходили легенды, вернее их ему рассказывал его дед, что в давние времена из него появлялся Бог-дракон. Его стихия – вода, не важно горное это озеро или океан.

Пес был очень старым, но старался держаться «бодрячком». Он очень любил своего молодого хозяина и всегда сопровождал его на утренние прогулки. И теперь, когда мальчишка залез покалено в обжигающе - холодную воду озерца, пес стоял на берегу, вилял хвостом и одобрительно потявкивал, когда мальчишке удавалось поймать в ладони маленькую рыбку.
- Сого, потише, пожалуйста. Я не верю в то, что рыбы глухие.
Отсюда, со склона хорошо был виден дом, причал и несколько лодок. Из очага тянулась тонкая струйка дыма в безоблачное весеннее небо.
И едва различимые голоса снаружи:
- Мы уже все перепробовали, но он постоянно возвращается из комы. Возможно у него с кем-то снаружи телепатическая связь, проверьте, кто бы это мог быть.
- Думаю, прежде чем искать иголку в стоге сена, следует поинтересоваться у Кроуфорда.
- Согласен.

***

Кроуфорд припарковался около терминала, подождал Шульдиха, и они направились к конторе. И тут Оракула, словно молнией ударило.
- Дьявол! @#@, верный ниндзя!
- Что случилось, Брэд? – испуганно спросил Телепат.
- Плохо.
У Кроуфорд зазвонил мобильный.

- Кроуфорд.
- …
- Боюсь, ничем не могу вам помочь.
- …
- Шульдих? Шульдих сейчас со мной и он занят. У вас нет ни малейших оснований, подозревать его.
Телепат Шварц побледнел, хотя и не слышал всего разговора.
- …
- Если вы не можете подобрать действенные препараты, всему виной ваша некомпетентность. Задумайтесь об этом прежде, чем обвинять кого-либо из членов моей команды.
- …
- Через два часа я перезвоню, чтобы узнать стабилизировалось ли его состояние.
На том конце извинились, и связь прервалась.
Не тратя время на объяснения, он набрал номер Сого.
- Не знаю, какого черта ты там творишь, но прекращай немедленно. Не знаю магия это или еще что. Перестань его звать! Ты нас всех ставишь под удар. ТЫ ПОНЯЛ МЕНЯ?!
- Да. Простите, господин Кроуфорд.

Шульдих вопросительно смотрел на Кроуфорда.
- Успокойся. Никто тебя не тронет, пока я жив. Пойдем лучше делом займемся.
- А что если они обратятся к Старейшинам?
Кроуфорд засмеялся в голос, хотя ему сейчас было абсолютно не смешно.
- Ты знаешь, что бывает с теми, кто не справляется со своей работой. Так что подумай, они и сейчас рисковали, звоня мне, они побояться беспокоить Совет. А Сого послушает меня.
- Я надеюсь. А что если дело не в нем?
- В нем. Я знаю.
Они, наконец, вошли в помещение конторы.
- Выбирай, кто подгонит для нас катер.
- Вот он, - Шульдих едва заметно махнул головой в сторону мужчины средних лет.
- Тебе виднее. Действуй! – Кроуфорд протянул ему ключи от катера. – Скажешь, ему, что послезавтра в 22, катер должен быть пришвартован на дополнительном пирсе 249С. Он должен знать, где это.

***

Кроуфорд никогда не думал, что бытие скучная штука, но, обнаружив по возвращению под дверью ангара Сого, нашел этому очередное подтверждение.
- А ты, какого хрена тут делаешь?!
- Проще заставить мои глаза не смотреть на это небо - их можно выжечь, пытай меня так, чтобы я потерял сознание, иначе я не могу не думать о нем.
- А как на счет пары литров виски…?
Кроуфорд не хотел никого пытать, тем более берсерка, у него не было достаточно оборудования…
- Я знаю, что он красив, как бог, но Ты…? Мне никогда не понять, что чувствуют берсерки.
- Впрочем, заходи, возможно, Фарфарелло тебе поможет, только не увлекайтесь.
- Шульдих, останься в машине, мы едем… гулять, и позови Наги.
Телекинетик вышел через 10 минут, как всегда сосредоточенный и немного встревоженный.
- Все нормально, мелкий, мы едем кататься!
Кроуфорд плохо понимал, что значит - кататься, зато отлично знал, что боле чувствительным псионам нежели он сам не стоит оставаться на базе когда один берсерк, общается с другим.
- Они друг друга не покалечат, Брэд?
- Нет. Это другое…
- Они будут вгонять друг другу иглы под ногти?
- Не знаю, но когда мы вернемся, они будут спать, обнявшись как братья.
Ради приличия Кроуфорд нарезал пару кругов по наименее нагруженным магистралям, но в итоге все кончилось рестораном.
- Здесь все так вкусно, - комментировал Телепат, - я лопну.
- Это невозможно, Шульдих, иначе я бы тебя сюда не привез, - Кроуфорд ел мало, в основном пил и смотрел на Шульдиха и Наги.
Кроуфорд был настолько на взводе, он просто боялся, что его стошнит, он излишнего давления в желудке.
- Какие планы на завтра, если не секрет? - просто так, чтобы нарушить планомерный звук челюстей.
- Ммм… пройдусь по магазинам…! – соврал Шульдих.
- Не знаю, Брэд, думаешь, стоит выходить из дома?
- А ты?
- Схожу на экскурсию.
- Лучше сходи в бордель!
- Это мой выходной.
- У них не достаточно жирные лобстеры! – возмущался Шульдих.
- Это принципиально?
- Нет. Я хочу Шампанское!
Шульдиху не было ни в чем отказа, Наги, как обычно заказывал весьма скромно.
- Кроуфорд, если ты не будешь есть - у тебя не будет вырабатываться…
- Заткнись!
- Я-то заткнусь, но выходной у тебя только с завтрашнего дня…
- Идем.
- Что!?
- Я сказал, идем, - Кроуфорд встал из-за стола и схватил Шульдиха за руку.
Шульдих как обычно не сильно упирался, в подобной ситуации. - Пир во время чумы, а Брэд!?
- Ты хочешь или нет?
- Не задавай глупых вопросов
- Это наверно неприлично в таком месте?
- А когда это тебя волновало?!
- Ммм… никогда!!
Шульдих толкнул Кроуфорда к стене и начал расстегивать ширинку. Кроуфорд стянул с него свитер и повесил его на крючок. Шульдих прижался к нему грудью и начал медленно скользить вниз, не прерывая зрительного контакта.
Он встал на колени, дернул джинсы Кроуфорда вниз чуть стянув с бедер. Провел языком вдоль ствола, чуть склонив голову вбок. Посмотрел в глаза и произнес в голове:
- Прямо за твоей задницей длинная горизонтальная железяка, вделанная в стену, советую тебе обхватить ее руками.
Шульдих облизнул губы, обхватил рукой основание члена и наделся на него ртом.
Через полминуты Оракул подумал, что имеет смысл последовать совету телепата.
Внутренним взором Шульдих видел кобальтовое пламя, выходящее за контуры тела Оракула. Кроуфорд опустил свою ладонь ему на шею. Шульдих чувствовал словно сквозь его тело медленно проплывают золотистые паралоновые мячики. Кроуфорд сильнее вжался затылком в стену и тихо застонал.
Шульдих поднялся с колен и повернулся к ней спиной, оперевшись руками на перегородку. Кроуфорд достал из карманов его джинс то, что Шульдих в последнее время постоянно носил с собой. Нет, это был не пистолет…!
Джинсы Шульдиха опустились почти на пол, а сам он ухватился руками за верх перегородки.
- Не так уж и не удобно... - когда самые горячие и сильные руки держат тебя за талию; не так уж и тесно, когда можешь ясно представить себе ящик метр на два, которого у тебя скорее всего не будет; какого черта все эти дурацкие мысли, когда он входит; я люблю тебя Брэд, это говорит тебе Телепат, но ты это не услышишь; ты здесь потому что хочется мне! Ты здесь, потому что хочется тебе?
- Я эгоист? Нет. Просто ты сам не знаешь, чего хочешь. Нет не вообще, а именно когда дело касается меня. А я знаю, так что подчиняйся сейчас мне, Оракул, потому что, Я знаю, как подчиняться тебе! - Шульдих засмеялся, и подался назад, изогнувшись в пояснице.
Заслышав недовольный шепот из соседних кабинок, Шульдих пустил ментальную волну.
- Обдрочатся до крови…. Я хочу, чтобы всегда… слышишь?…чтобы так было всегда…ааах…хочу чтобы ты был со мной.
- Не отвлекайся на плебеев…
Кроуфорд провел пальцами вдоль его бедер и резче вошел в него.
Правая рука Кроуфорда скользила по его обнаженному торсу, постепенно опускаясь к промежности.
Остроты ощущениям добавляло место, время, послезавтра и то, что за столиком ресторана их ждал Наги.
Шульдиху казалось, что если сейчас Кроуфорду вздумается остановиться, он просто умрет от разрыва сердца. Но Кроуфорд только увеличивал темп.
Рука Кроуфорда сильнее сжала его член, Шульдих вскрикнул и… мир исчез, превратившись в яркий беззвучный поток света.
Кроуфорд кончил ему на спину и провел головкой члена по ягодицам. Потом прижался грудью к его влажной спине, накрыв кисти Шульдиха своими, и выдохнул ему в ухо:
- А неплохая былая идея, как тебе кажется?
- Отличная, Брэд! – Шульдих еще был не в состоянии говорить вслух.
Шульдих оделся, и они быстро привели себя в порядок.
Кроме них, в роскошном клозете никого не было. Они вышли из кабинки.
Кроуфорд: в джинсах, свитере, с чуть влажными волосами. Шульдих: отражение лампочек в шалых глазах, взлохмаченные волосы, словно грива. Он прекрасен, и знает об этом, любуясь своим отражением в тонированном зеркале. И нечто среднее между улыбкой и ухмылкой, на искусанных губах. Таким видит его и Кроуфорд. Себя Кроуфорд видит мужчиной 28 лет, правильные чуть резкие черты лица, проницательный и а тоже время отстраненный взгляд; высокого роста и в отличной физической форме. Ничего особенного.
- Брэд Кроуфорд, - зачем-то произносит он вслух, стоя перед зеркалом.
- Шульдих. Приятно познакомиться, - и Шульдих заливается задорным смехом, который отражается от мраморных стен и пола.
- И что мне изобразить для Наги?
- Правду.
- В Мелких подробностях?
- Нет, только общую идею.
Шульдих закивал и направился к выходу.
Они вернулись в зал ресторана. Сколько же прошло времени? Всего полчаса. Телепату казалось, что прошла вечность.
Наги наблюдал за их приближением, когда они подошли к столу, он просто улыбнулся, как нормальный японский подросток, который обо всем знает из интернета.

***

День до «обряда».
Ранним утром Кроуфорд выскользнул из кровати, принял душ, оделся, взял нужные вещи и отправился в спорт - клуб.
Тренажерный зал, спарринг с тренером, сауна, тир. На все ушло часа три.
Выйдя на улицу и запихнув сумку в багажник, Кроуфорд поехал в парк Уэно.
Холодно, пасмурно, пустынно. Место созданное специально, для того чтобы поразмыслить в тишине.
Вместе с входным билетом он купил путеводитель для «гайдзинов» и вошел, в распахнутые настежь огромные ворота. Его всегда восхищала идея отдельно стоящих «порталов в никуда», или куда-то….
Он услуг экскурсовода он отказался. Он просто бродил, по чистовыметенным дорожками, которые медленно покрывал новый снег, вокруг храмовых построек, пахнущих свежей краской, плесенью и мокрым деревом, по горбатым каменным мостикам, перекинутым через искусственные каналы.
Периодически он пытался читать таблички на японском, сверяя их с путеводителем. Оракул просто хотел побыть в одиночестве. Приобщиться к чужой культуре? Нет. У него не было своих «корней», поэтому он равнодушно относился и к чужим.
Время от времени ему попадались весьма глубокомысленные надписи.
«С чем же сравнить
тело твоё, человек?
Призрачна жизнь,
словно роса на траве,
словно мерцанье зарниц.»

Не важно, какой смысл они имели на самом деле, гораздо более важно, что видел в них Кроуфорд.
- С такими убеждениями проще жить и проще… умирать...
И даже снег, казалось, здесь падает более торжественно. Сегодня.
«…те, кто держаться за жизнь, умирают, а те, кто, не бояться смерти – живут, все решает дух; … но, что в огне не горит и в воде не тонет… »
- Уесуги Кенсин? Кто это? Полководец? Мертвый генерал…
- Дух…, - оракул задумался, над смыслом этого слова. – Как это понимать? Может – воля? Воля победить, победить, не смотря не на что, пожертвовать всем? Если пожертвовать всем, то ведь ничего не останется, к чему тогда победа?
Оракул не понимал. Он не считал, что пожертвует чем-то не существенным, но где-то в глубине надеялся, что это не все что у него есть, что останется что-то еще… «что не горит в огне…».
- Жертвовать нечто более важное, чем жизнь… чтобы победить. - Его взгляд упал на покосившуюся балку… виденье. Короткое, но яркое, как вспышка виденье.
- Шульдих…? и зачем тебя туда понесло…Ты думаешь, тебе ТАМ полегчает?! Все может быть, все может быть…
Снег начал падать быстрее.
«- Красота непостоянства…»
Кроуфорд присел на лавку и хотел закурить, но заметил запрещающую табличку, и ухмыльнувшись убрал пачку.
« … вы поймете, что в вас есть нечто, что важнее жизни и смерти…»
Кроуфорд погрузился глубоко в себя. И вынырнул на следующей записи:
« Истинная храбрость заключается в том, чтобы жить, когда правомерно жить, и умереть, когда, правомерно умереть»
- Хорошо сказано! Мне умирать неправомерно и по этому я буду жить, как все остальные Шварц.
Он встал со скамейки и направился бродить дальше. Он всего окружающего веяло спокойствием вечности и смерти.
«Ни раем, ни адом
меня уже не смутить,
и в лунном сиянье
стою непоколебим –
ни облачка на душе…»
Это было последнее, что попалось Кроуфорду на глаза, когда он уже собирался покинуть парк. Теперь он был полностью готов.

***

Шульдих продрал глаза часов в 11. В доме был только Наги. Его тихие утренние мысли были почти неслышны.
Фарфарелло и Сого ушли еще раньше Кроуфорда, оставив записку на ирландском:
« Командир, выходной начался. Мы ушли к Старику.»
Кроуфорд ее тоже видел и если ничего не предпринял, значит, так тому и быть.
Шульдих выпил чай в одиночестве, нашел берет, под который практически полностью смог упаковать свою шевелюру, надел пальто попроще, вздохнул, оглядев себя в зеркале и направился в… хоспис.

***

В здание он вошел как обычно без проблем, нашел себе санитарский халатик и пошел бродить по коридорам. На него никто не обращал внимания. Все были заняты исключительно своими мыслями о смерти и даже редкие здесь санитары и медсестры. Чужие мысли шуршали в его голове словна пожухлая опавшая листва.
Смертельно больные. Старые, но попадались и совсем молодые.
Рак, СПИД, Паркинсон, просто маразм, болезнь Альцгеймера…
Умирающие, разлагающиеся тела и разумы, заботливой рукой собранные в одном месте.
Санитары и врачи здесь не были псионами, но многие все равно не выдерживали, «текучка кадров…» – судачили медсестры на ресепшене.
ЧТО ощущал здесь телепат, вообще не поддавалось описанию.
Он вывез одного парализованного колясочника на улицу, потому что пришло время прогулки, и тот изъявил желание подышать воздухом.
Поначалу Шульдих пытался его развеселить, копаясь в его голове. Но чем можно взбодрить человека, уже потерявшего всякие надежды, но еще не готового принять смерть. Цепляющегося за каждый день, кажный час, каждый вдох и выдох.
Он уже успел прочесть здесь многих. Кто-то пришел сюда сам, кого-то сдали родственники, у кого-то их вообще не было.
- Как, говоришь, тебя зовут?
- Ульрих, - произнес телепат у него в голове, обманывая его восприятие так, чтобы казалось, что он говорит вслух.
- Какое странное имя.
- Я немец, но родился в Токио. Мои родители переехали сюда из Берлина.
- А почему ты работаешь медбратом в хосписе?
- Я…, ну, у меня нет высшего образования и меня никуда не берут из-за моей внешности.
Шульдих сочинял находу, сейчас он испытывал от этого огромное удовольствие. Он сможет прожить несколько часов совершенно другим человеком. Ульрихом. Санитаром хосписа в районе Шибуя, который слишком глуп, чтобы заниматься чем-то приносящим деньги, с хорошими способностями к эмпатии, и в частности к состраданию. Мужчина-подросток, живущий с родителями. Они зарабатывают средне, но им троим хватает.
- Нет. Лучше не так, - он представил себе родителей Ульриха: двух влюбленный друг в друга тайных агентов из чено-белого фильма, на который он попал совершенно случайно. За пять минут Шульдих придумал себе новую, несуществующую жизнь.
…Совершенно случайно. Машина сломалась, на карточке закончились деньги, и хотя для телепата это не было проблемой, но Кроуфорд запретил приезжать на базу, съемный особняк загородом, на «частниках» и такси.
А на улице было так холодно…
Он тормознул свои воспоминания.
- Стоп. Я придумываю биографию Ульриха, так причем здесь Кроуфорд. Эээ нет, не так. Какой к черту Ульрих. Кроуфорд! Скотина, тогда он приехал за мной только через три часа.
- Вспоминаешь кого-то…? – неожиданно спросил старый японец, которого он вез по скверу на инвалидной коляске. Он остановил коляску и присел на лавку рядом.
- Я…? – он энергично кивнул и смущенно улыбнулся, вот так, наверно, должен был улыбаться Ульрих.
- Старикам всегда интересно послушать истории молодых и влюбленных, - он скрипуче засмеялся.
И Шульдиху чертовски захотелось рассказать, не про Ульриха, конечно. Он ведь ничем не рискует...
- Он.. - начал телепат и осекся…
Старик улыбнулся и одобрительно моргнул обоими глазами сразу.
- У него сегодня выходной и он отдыхает.
- Расскажи, какой он?
- Он сильный. Его зовут Брэд, он американец. С ним бывает жутко страшно, но всегда знаешь, что все будет хорошо, потому, что он обязательно что-нибудь придумает.
- А ты готов отдать за него жизнь, без колебаний?
Шульдих задумался.
Он без раздумий выпалил бы – «да», но будет ли это то самое «да»?
Его «да», показалось ему каким-то не тотальным. А что если ему будет очень больно и очень страшно, не придаст ли он его, не выберет ли свою жизнь, поменяв ее на жизнь Кроуфорда? Так поступит 99,995% всех нормальных телепатов Розенкройц.
Возможно именно по этому, потому что он и есть эти 0,005%.
- Какой ужас, кажется, я начинаю думать как Кроуфорд. Но «вслух» он сказал:
- Я люблю его и поэтому не могу разделить, где начинается его жизнь и кончается моя.
- А он любит тебя?
- Ей богу, старики как дети…
- Конечно! Разве меня можно не любить?! – он сдернул с головы берет, и рыжая копна волос рассыпалась по плечам. Словно в пасмурный больничный сквер на секунду заглянуло солнце.
Шульдих улыбался. Но вдруг резко посерьезнел и произнес в голове старика:
- Я бы не смог вот как, доживать жизнь, если бы он умер.
- А я смог. - Старый японец улыбнулся.
- Я люблю слушать красивые истории, сам я никогда никого не любил, потому что это страшно. Страшно потерять себя в другом.
- Ну не так уж и страшно, - ухмыльнулся про себя, - учитывая мой Дар.
Он поднялся со скамейки, ухватился за ручки инвалидного кресла, и, насвистывая детскую немецкую песенку, покатил по парку.
- Прогулка закончена. Больным и умирающим пора на тихий час. А живым, молодым и красивым, пора возвращаться домой. И если к моему возвращению тебя там не будет… Пеняй на себя, Оракул!
Шульдих улыбался своим мыслям, не обращая внимания на холод, снег и брошенный на лавке берет.
Он пробудет здесь еще какое-то время. Он успокоится, он станет сильнее, он что-то уже понял, Такое, о чем раньше никогда и не задумывался.
Он много раз рисковал, много раз оказывался в миллиметре от бездны. И каждый раз спасался или его спасали. Спасали Кроуфорд и остальные. Он давно уже не был одинок и не хотел больше никогда терять ощущение «дома».
Кроуфорд.
И вдруг откуда-то издалека. Странные слова чужих истин.
- Ни раем, ни адом
меня уже не смутить,
и в лунном сиянье
стою непоколебим –
ни облачка на душе…
- Связь? Это ты, Брэд?- и тишина в ответ, только что-то шевельнулось глубоко внутри.
Когда он вернется «домой», Оракул наверняка будет сидеть в кабинете за ноутбуком. Спокойный, уверенный, сильный… и даже тень сомнения не просочится сквозь его нерушимые щиты.
А он войдет и просто молча присядет на подлокотник, положит голову на плечо... и его не прогонят.

***

- Ты видел сегодня что-нибудь новое? Что-нибудь…
- «Знамение» имеет место быть только в глазах смотрящего, так я сегодня прочитал. Шульдих, я уже видел все, что мне нужно было увидеть и хватит об этом.
- Ты готов, Брэд?!
Сейчас уточнения ни к чему.
- Да. Я готов.
Вернулся Фарфарелло. Один. Было слышно, как захлопнулась тяжелая металлическая дверь, а сам он, с размаху, плюхнулся на матрас.
- Стабилен. Даже более чем, - проинспектировал телепат.
- А ты сам как?
- Я в полном порядке, Брэд, правда! Ты ведь знаешь, где я сегодня был?
- Знаю. Как Наги?
- Наги молодец! Он не сомневается в тебе. А для тебя он не сомневается и в себе тоже. ОН настроен на победу. Весь день просидел на компом и сейчас собирается спать.
- Нам тоже следует последовать его примеру. Завтра нас ждет длинный день. Шульдих, я перевез часть твоих вещей, еще на прошлой неделе, только самое необходимое.
- Спасибо, Брэд, сам бы я никогда не смог выбрать, что взять, а что оставить, - Шульдих засмеялся и провел рукой по его недавно постриженному затылку.
- Если бы я мог все сделать один… но нет, мы команда и будем работать командой. Так мы наиболее эфективны.
Постоянно работая над собой, Кроуфорд умел выделять суть проблемы, сосредотачиваться на ней и планомерно идти к цели. В этом был весь Кроуфорд.

***

Фудзимия был зол... На себя, в первую очередь на себя! Черт, как его угораздило сорваться, обычный разговор, но... этот ниндзя – ранил Кена! При одной мысли об этом кровь вскипала.
- Черт, - он позволил себе выпустить пар, ударив рукой по прохладной стене кабины лифта. Мозолистую от постоянных упражнений с катаной ладонь обожгло сперва огнем, а затем холодом от металлической отделки. Эти ощущения наслаивались друг на друга… Приятно… Ран взял себя в руки, мысленно проделал несколько «ката» и выровнял дыхание.
Уже в машине, по дороге в больницу к сестре, Фудзимия набрал номер мобильного Кена.
- Да, АйЯ? Айя!! Ты в порядке, Айя? – Встревоженный голос Кена вызвал мягкую полуулыбку на губах Рана. Мысленно он признался себе, что счастлив, услышать эти нотки беспокойства... Его Кен – любит его, волнуется… Как и сам Айя, но более сдержано…
- Встреча закончилась. Собирайтесь, мы должны провести разведку местности. Я подъеду через два часа. – Сказал Айя. – Со мной все в порядке, Кен, - эту фразу он добавил тише и мягче. Почему-то подумалось, что Кен улыбается…
- Хорошо, я понял, Айя, – сказал Кен. Айя сбросил вызов, и уже не слышал, как Хидака шепнул в пустоту. - Я люблю тебя…

В больнице царила суматоха – из-за постоянных беспорядков приемный покой был переполнен. Раненные, обожженные люди. Но в реабилитационном центре при больнице все было по-другому. Светлые мягкие тона, улыбчивые медсестры и санитары, помогавшие больным, «родившимся заново» вернуться к жизни.
Айя, дрожа от напряжения, заставляла онемевшие ногти шагать, вцепляясь руками в обитые войлоком перила…
Ран смотрел на нее сквозь стекло, не решаясь подойти. Его сердце сжималось. Она так старалась, не сдавалась, боролась. Он принес ей свежие французские булочки и кофе-глиссе в ярком картонном стаканчике, которое купил в кафе неподалеку. Она любила такие завтраки… раньше.
Сестра заметила его и улыбнулась. Слезы усталости, изнеможения стекали по бледным щекам…
- Боже, Айя, Маленькая Айя... за что тебе эти страдании?. Почему это случилось не со мно?..Я заслужил эту кару, не ты, моя маленькая сестренка... – Думал Ран, сжимая в руке бумажный пакет с выпечкой..
- Ран-нии-сан! – Девочка помахала ему рукой.
- Айя! – брат быстро подошел к ней. - Смотри что у меня есть, - он развернул пакет, и запах горячего хлеба одурманивающее ударил в лицо. - Твои любимые! – Он улыбнулся.
- Братик, отойди туда! – серьезно сказала девочка, Ран беспрекословно подчинился. – Я дойду до тебя САМА! – Она ухватилась за перила, и еле передвигая ножками, жмурясь, пошла к нему на встречу.
- Айя… Ну, давай, еще пара шагов... ты у меня умница, вперед! – Ран улыбался, подбадривал девочку, а его сердце, которое он считал мертвым... рвалось на части…
Они долго болтали, сидя в палате. Айя довольно уплетала булочки, запевая их кофе... болтала безумолку… А потом, словно заметив печаль в глазах брата, тихо сказала.
- Ран-нии-сан, ты лучший братик, спасибо. – Она чмокнула его в щеку и улыбнулась... как раньше.
- Айя! – брат обнял сестру. Она была жива, она шла на поправку… и он сделает все от него зависящее, что бы спасти ее будущее. Он выложиться по полной там – с «музее» ради нее, Кена, Оми, Еджи, ради чертова Ибараги и влюбленного в него ниндзя… ради Шварц… Ради всех тех, кто ничего не подозревая утром поплетется на работу.. Ради жизни. Он – обычный убийца - рискнет всем.
Машина быстро подъехала к Конеко. Кен и Еджи не теряя времени, сели в нее.
- Ну, как прошли переговоры? – Сонно спросил Еджи с заднего сидения.
- Мы будем работать с Сого. – Сказал Айя, Кен, сидевший рядом невольно сжался, прислонив руку туда, где недавно была рана от схватки с ниндзя. Фудзимия накрыл его руку своей рекой и улыбнулся.
- Они на нашей стороне… Кен, Я знаю, тебе не легко... – начал было он.
- Все хорошо, у нас - общая цель. Мы справимся, – Хидака говорил тихо, убеждая больше себя, чем окружающих. Кудо на заднем сиденье рассматривал свои часы, делая вид, что его ничто не касается.
По дороге до «музея» Ран рассказал ребятам все, что ему стало известно, изложил примерный план операции.
- Что? Двадцать человек? – Возмутился оскорбленный Кудо. - Не ценят они нас.
- Нет. Они нас не ждут. Неожиданность – наш козырь. Мы люди, не паранормы, а внутри, после взрыва всяких там психокинетиков останется довольно много, поэтому надо радоваться, что не придется тратить силы впустую «на входе», – пояснил Абиссинец, без обычного раздражения.
- Возможно, - отмахнулся Кудо, приняв свой обычный сонный вид.
Припарковавшись как можно более незаметно, Вайсс выбрались из машины. Беглое обследование периметра помогло выявить посты охраны, установить время «смены караула».

***

- Мерзкие изваяния! – Протянул Еджи, разглядывая гигантских мраморных истуканов, поддерживавших свод с одной из сторон здания, примыкавшей к скале.
- Да, жутковатые. – Кен поежился, разглядывая мерзкие оскалившиеся пасти «статуй».
- Все, уходим, мы узнали достаточно, – скомандовал Айя, и Вайсс быстро сорвались со своих позиций, направившись к машине.
Токио не спал, хотя за окном была уже глубокая ночь…
Еджи, решив, что она просто должен развлечься «на последок», послал всех к чертям и пошел в бар…
Кен подогрел Айе остатки ужина, пока тот был в душе.
- Как думаешь, все пройдет успешно? – робко спросил Кен, задумчиво смотревший куда-то в пол.
- Я устал думать… - тихо признался Айя.
- Я был сегодня в больнице... «ты лучший, братик!» сказала мне Айя-нее-тян... – Ран улыбнулся. - Мы просто не можем все провалить, Кен. Все будет хорошо, я обещаю, - он оторвался от своей кружки с зеленым чаем, подошел к Хидаке и обнял его, нежно, трепетно, успокаивая. – Мы не проиграем, - шепнул на ухо Кену. – Я верю в тебя, Айя... – так же шепотом ответил Кен. – Для сражения мне нужен мой Ангел смерти, Мой Айя... – он переплел свои пальца с пальцами любовника.

***

Без дополнительных увещеваний Шульдих занял свое место на верхнем ярусе. Кроуфорд выключил свет.

Шульдиха доставили в Розенкройц поздней осенью, так, по крайней мере, запомнилось Кроуфорду. Худой, если не сказать изможденный. Сквозь бледную, почти прозрачную кожу просвечивались голубые вены. Кроуфорд вспомнил, почти увидел:
« Над Шульдихом потешаются в рекреации, пытаются загнать в угол. Он огрызается, но их слишком много, они блокируют его по-своему, так, как он еще не успел научиться. Но он силен, дьявольски силен. Один за другим шутники падают на пол, хватаясь за головы. У многих носом идет кровь. Сам Кроуфорд стоит в коридоре и наблюдает. Затем он пересекает зал по диагонали. Перед ним расступаются, и он слышит неприятный шепоток за спиной. Он идет прямо к телепату и ждет, что тот ментально ударит и его. Но тот не нападает. И Кроуфорд подходит к нему вплотную, отгораживая его отовсех своей спиной.
- Хочешь?! – он протягивает на раскрытой ладони пару мандаринов».

«Он высокий, широкоплечий, у него большие руки. Его здесь уважают и бояться. Шульдих пока еще не понимает за что конкретно. Он поднимает на него свои отчаянно голубые глаза.
- Это ты приходил ко мне лабораторный корпус? Я тебя слышал.
- И что же ты слышал? – взгляд Его спокойный, глубокий, в нем не ни вызова не агрессии.
- Ты… ты хотел, чтобы меня быстрее отпустили оттуда…
- Меня зовут Брэд Кроуфорд. Я оракул. Тебя здесь зовут Шульдих.
Он перекладывает мандарины в руку Шульдиха, и чуть сжимает его руку в своей. Скорее всего, Кроуфорд в тот момент и в мыслях не имел ничего предрассудительного, но телепат как всегда понял по-своему: так как ему нравилось больше. После этого случая не менее двух раз в неделю Оракул выставлял его из своей комнаты. Шульдих дулся и недоумевал «почему».

Когда в Розенкройц появился Фарфарелло, Кроуфорду известно не было.
« Однажды он возвращался с занятий, направляясь в жилой корпус через двор, он увидел, как из лабораторного корпуса выводят «нечто»,в смирительной рубашке, затянутого ремнями. Вся материя была пропитана кровью, как и халат, «заботливо», накинутый поверх. Кроуфорд остановился. Замер и внимательно наблюдал.
Неожиданно псих начал сопротивляться, и четверо санитаров с трудом удерживали его. Он повернул голову и посмотрел Оракул прямо в глаза, своими бешенным горящим взглядом. Кроуфорд выдержал взгляд.
- а ты мог бы убить Бога?
Кроуфорд сам не знал, почему прочел в его желтых глазах именно это.
- А ТЫ МОЖЕШЬ УБИТЬ БОГА?! - заорал странный парень в следующее мгновенье.
И Кроуфорд тогда подумал:
- А почему бы и нет…, - если он смог убить его в себе, - мотылек, израненный струнами неведомой паутины – Фарфарелло. Я назову тебя так. И я когда-нибудь убью для тебя бога, ведь ты не уточнил, какого именно».

« В течение недели Шульдих встречал Оракула редко, в основном на физподготовке или на стрельбах. Он всегда располагался чуть позади, чтобы наблюдать. Наблюдать, как перекатываются под блестящей влажной от пота кожей мышцы спины. На тренировках все были одеты одинаково: в широкие черные штаны, босиком и обнаженным торсом. Это частично спасало Телепата от сердечного приступа, но ведь были еще и душевые. И еще… он чувствовал, что наблюдает не один…»

«Наги нашел именно Кроуфорд. Его первым начали выпускать «за забор», потому что он был самый старший, возможно самый умный из них троих, так думал Телепат. Пробыл Наги в Розенкройц совсем недолго, хотя даже час Там – это долго. Кроуфорд забрал его через полгода и привел в уже функционирующую оперативную группу. Наги тогда было всего 12 и Кроуфорд носился с ним как с «курица с яйцом». Шульдих его возненавидел, Наги отвечал тем же. А Кроуфорда… Кроуфорда он боготворил, этот мелкий придурок. Это бесило.
- Какого черта он такой послушный, - постоянно злился Телепат, который поступал обычно ровно наоборот».

Вначале было совсем плохо, но потом, как-то незаметно для Шульдиха все изменилось. Толи Брэд что-то придумал, а может и само собой… Ведь, в сущности, Наги всегда был отличным парнем.
«Когда он вырастет, то будет похож на Кроуфорда. Наверно… А может и нет…
Со стороны, непсионам, кажется, что мы паранормы, должны чувствовать друг к другу некоторое подобие братской любви. У нас у всех есть Дар… «благословение», – Шульдих тихо хмыкнул в темноте. Когда-то давно он понял, что это не так. И тогда это было для него глубоким потрясением, повлиявшим на всю его картину мира. Потом он забыл.
Сейчас. Сейчас он чувствовал внутри себя глубокий след, открытой им некогда истины. И именно благодаря этому, он пошел за первым, кто его позвал.

« Переругавшись со всеми, с кем смог Шульдих пошел к Кроуфорду. Постучал и осторожно проскользнул внутрь. Кроуфорд сидел на своей идеально застеленной кровати, положив руки на колени ладонями вниз. Телепат был твердо уверен, что тот ждал именно его. Поэтому быстро пересек небольшой тамбур и просто сел рядом.
- Привет. Ничего, что я зашел, - Шульдих нарушил молчание первым».

Кроуфорд хорошо помнил тот день.
« Он сидел на кровати и ждал. Еще утром он увидел, что этим вечером к нему зайдет Шульдих. « Просто так, посидеть». Хотя чаще всего это значило, обилие стычек с другими учениками и преподавтелями. «Отлежаться», «зализать раны» - так называл это он.
Шульдих вошел и просто сел рядом».

«- Шульдих, я собираю оперативную группу для внешней работы и хочу взять тебя в качестве штатного телепата. Ты как? Согласен?»

«- Я? Меня?
- Что за глупый вопрос?! Конечно, согласен!!! У Шульдиха все тело свело судорогой от неожиданной радости.
Свобода! Наконец-то они смогут уехать из этого ада. Он, Шульдих, увидит «большой мир», а «большой мир» увидит его.
Кроуфорд повернул голову в его сторону и чуть заметно улыбнулся, положив руку ему на плечо».

- Брэд, ты не спишь? Обычно ты уже через пять минут отрубаешься.
Шульдих опустил вниз в темноту руку со своего второго яруса. Кроуфорд приподнял щиты и Шульдих понял, что Оракул вспоминает тоже, что, и он сам. Затем он почувствовал, как его пальцы сжала горячая ладонь Оракула.
- Спокойной ночи, Шульдих.
- Мы победим, я уверен.
- Спокойной ночи, Брэд.
Кроуфорд отпустил его руку, и, кажется, вздохнул. Хотя возможно это было только в сонной фантазии Телепата.

@темы: Белый Крест, Фанфикшэн, Яой