Нет ни Будд ни Патриархов...
Продолжение истории агента Ханта.
Адольф Киркегард, Психотерапевт клиники Приют Странника.
Анкету см. ниже.
Вечером того же дня где-то в коридорах Дома забвения.
читать дальшеДурная голова не дает покоя не только ногам, но и всему телу в целом.
Рабочий день доктора Киркегарда уже давно закончился, но торопиться ему как обычно было некуда. В его беспокойной голове под вечер возникли некоторые мысли по поводу Рауля (прим. его пациент), для уточнения и проверки которых требовался архив клиники, вернее та часть этого архива, куда у него был доступ.
Прибывая в глубокой задумчивости, доктор несколько раз свернул не в ту сторону, а когда вернулся из своих мыслей в реальность, понял, что заблудился.
И заблудился не в самом скучном месте, надпись гласила, что находится он в зоне изолятора. Уже из чистого любопытства, Киркегард решил пройтись, заглядывая в смотровые окна. Все самые интересные пациенты, зачастую, находились именно здесь. К сожалению, одиночки пустовали, и только в одной горел свет.
Как только он заглянул туда, по позвоночнику словно пропустили электрический ток. На угрожающего вида койке, зафиксированный всеми возможными способами, лежал человек, в котором Киркегард узнал агента ЦРУ, Брэда Ханта.
Первым желанием Адольфа было развернуться на 180 градусов и покинуть отсек, но...
Поступи он так, это лишило бы его возможности спать, есть, да и просто спокойно сидеть на неопределенное количество времени. Киркегард не испугался, просто он не был уверен в своей адекватности. На планете Земля не было второго такого человека, к которому бы доктор испытывал настолько противоречивые эмоции.
Он взял карту. В карте значилось совершенно незнакомое имя: Джон Джей Диксон, а также очень любопытный диагноз.
«Лечащий врач: М. Штейвальд».
- Нет. Ошибки быть не может. Я не могу уйти просто так, - он вернул карту на место и глянул в сторону поста.
Теперь Адольфу нужен был ключ.
- Джонни парень неплохой, только ссытся и глухой, - мысленно напевал доктор Киркегард, приближаясь к столу.
Санитар оказался подходящим: взгляд чуть изподлобья, массивная челюсть, ярко выраженные залысины, в возрасте меньше тридцати.
Доктор улыбнулся, но в глаза смотреть не стал:
- Добрый вечер. Могу я забрать ключ от 203 палаты?
- Я об этом ничего не знаю, и ключ вам не дам.
- Как же так, разве доктор Штейнвальд вас не предупредил?
- Нет.
- Видимо, он просто забыл, он звонил мне... я приехал из дома по его вызову. Такая неприятность, - Киркегард принял озабоченный и раздосадованный вид. - Все мы знаем, что Максимилиан не только отличный врач, но и директор клиники. У него просто слишком много дел для одного человека.
- Доктор Штейнвальд мне ничего не говорил, по поводу вас доктор Кки.. Киркегард, - спотыкаясь, санитар прочел бейджик.
Адольф сделал шаг назад, смерил санитара взглядом:
- Почему, собственно вы сомневаетесь в моих словах, - так же спокойно, но с некоторым напором, имитируя подавляемый праведный гнев. - Герр директор вызвал меня из дома, я приехал, ибо это мой врачебный долг. Или же вы думаете, я здесь развлекаюсь, - голос его дрогнул, он едва не засмеялся, но получилось очень правдоподобно. Санитар не мог знать, что доктор живет в клинике и спит в своем кабинете.
- Мы с вами не пререкаться должны, а выполнять свои обязанности. Не подставлять доктора Штейнвальда, а помогать ему. Вы со мной не согласны?
Теперь уже была очередь санитара сделать шаг назад. Киркегард был страшен в гневе, даже если гнев был фальшивым.
- Ну, я даже не знаю... может, стоит позвонить...
- Звоните сами, я не хочу выглядеть, как идиот, - Киркегард демонстративно встал вполоборота, скрестив руки на груди.
Санитар, было взявшийся за аппарат, положил трубку, он не хотел проблем, а при одном взгляде на психотерапевта было понятно - проблемы будут.
- Хорошо, - немного виновато согласился санитар и протянул Адольфу магнитную карту.
- Благодарю за понимание.
- Только вы там поаккуратней, доктор...
- Спасибо, я всегда предельно аккуратен, - Киркегард кивнул, взял ключ, и оправился обратно к заветной двери.
- Что будет, если Максимилиан узнает Ничего хорошего, ну да не в первой, есть шанс, что вообще никто ничего не узнает.
Подойдя, он сделал глубокий вдох и провел карточкой вдоль замка.
P.S. Далее отыграно в аське.
***
Киркегард даже не вошел, он просочился через дверь, стараясь сделать это, как можно тише.
«- Спит? Нет?»
Он сделал несколько шагов и застыл в метре от изголовья.
«- Нет. Не спит».
Глазные яблоки в движенье; веки полуприкрыты; на лбу выступила испарина; мышцы тела сокращаются - он галлюцинирует.
Неожиданно Хант распахнул глаза.
_____
Брэд словно вынырнул из океана. Он мотнул головой, стряхивая несуществующие капли; попытался сесть на кровати, но не смог - он все еще был связан.
Ощущение присутствия.
- Кто здесь? Это ты, «бог»? Я ведь не в Швейцарии, я в Берлине, и никогда не выезжал оттуда. В подвале, под Рейхстагом. На кого вы работаете? Отвечай же! Как вы вообще это делаете?
«Почему же так страшно, ведь ничего не происходит», - Хант пытался повернуть голову, но видел только тень на полу.
_____
Киркегард был слегка ошарашен.
«- Кто сотворил с ним такое. А главное - как?!»
Более психически здорового человека Киркегард не встречал ни до, ни после их знакомства.
Он сделал несколько шагов и встал так, чтобы Хант мог его видеть. Он взглянул ему в лицо.
Вид у агента ЦРУ был растерянным, и это производило крайне странное впечатление.
_____
- Sieg Heil, профессор! Если вы не военные, почему вы в форме? Они тебя завербовали или ты с самого начала на них работал? Еще тогда, в Пентагоне? Ты ведь немец, нет, австриец... неважно. Видишь, я даже не удивлен.
Губы вошедшего не шевелились, но Брэд отчетливо услышал в своей голове:
«А что, если вокруг тебя всегда был только я?»
- Где Вальтер? Он тоже у вас?
Через паузу.
- Или он работает на вас?
«Ты изнасиловал его и убил» - вот что он услышал в ответ.
- Нет. Этого не может быть?!
_____
Киркегард молчал.
Зрелище становилось, честно сказать, пугающим. Нет, конечно, не само по себе, но...
Он пытался понять агента Ханта все два месяца их совместной работы; два месяца наполненные искренней ненавистью и интересом.
Узнать того, кого не принимаешь, вот какое желание не давало профессору покоя.
Он не понял замечания по поводу формы.
«- Халат, он, что ли, формой называет… И причем тут Рейхстаг?»
И никогда раньше не видел у Брэда Ханта такого выражения лица, а он изучил их все.
Страх.
«- Можно, конечно, предположить, что он всегда был трусом, просто тщательно это скрывал? И кто такой Вальтер?»
После страха последовала печаль. И что-то «иное», чего Киркегард не понимал в силу своей эмоциональной тупости.
Нежность?
Взгляд Ханта на мгновенье потеплел.
«- Он что?», - доктор едва заметно покачал головой, - «… нет, хотя… почему нет!»
«- А что будет, если я его ударю? Может, он заплачет?»
Недолго думая, Киркегард подошел к Ханту и отвесил вполне ощутимую пощечину.
_____
Хант проморгался. Он словно вынырнул из океана второй раз. Как проснуться во сне, а потом еще раз наяву.
- Спасибо.
«Значит, все-таки не однофамилец…»
Вместо приветствия:
- А ты постарел, Киркегард. Лет на пять, хотя прошло в два раза меньше. Все еще глушишь себя наркотой, оттого, что живешь в чужих кошмарах?
_____
- Тоже очень рад тебя видеть Брэд, - Адольф присел на край кушетки, аккурат между ремнями.
«- Всегда хотел это сделать».
Адольф наклонился, протянул руку и коснулся двумя пальцами вены на шее.
«- Пульс ровный…» - он убрал руку.
«- Из чего же ты сделан, агент Хант… Минуту назад ты был в бреду, был совершенно другим человеком. Совершенно другим человеком…»
Доктор задумался.
Эта клиника, особенно некоторый персонал, с которым он, в общем-то, не общался, казались Киркегарду странными. За тот эксперимент, что не удался сегодня утром, в любом другом месте ему бы голову открутили, а тут - директор согласился без вопросов.
Персонал.
С некоторыми из них явно было что-то не так, и доктор не мог сказать, что именно. Другие врачи не проявляли интереса к еще не старому, но довольно неприятному психотерапевту. Он, в свою очередь, уже наигрался в Доктора Хауса в предыдущей больнице. И теперь просто не хотел никого видеть. Если только доктора Штейнвальда, но тот был постоянно занят, а желание Адольфа пообщаться совсем невелико.
_____
Брэд даже не вздрогнул, когда ледяные пальцы доктора коснулись кожи.
- Ну что? Удовлетворен? - уголки губ приподнялись, но взгляд остался жестким.
- Да ты не стесняйся, если хочешь меня полапать. Другой возможности может и не быть. Профессор, а что если мы с вами заключим сделку? Да ты не волнуйся, эта модель камеры без звука. Ты поможешь мне выйти, вернее, сбежать, и сможешь нюхать первосортный кокс до конца своих дней, потому что у тебя будет очень много денег.
_____
«- И почему, вы - американцы, думаете, что всех можно купить?»
- Который наступит очень быстро, - закончил его тираду Киркегард.
- Брэд, скорее наш прекрасный больничный сад приобретет в твоем лице «прекрасного» садовника, после того, как я уговорю комиссию сделать тебе трансорбитальную лоботамию, потому что ты опасен.
_____
- Я же шучу, профессор. Просто хочу быть таким, каким вы меня представляете.
Я только сейчас понял, как сильно мне не хватает жестикуляции.
Он напряг торс и ремни натянулись.
- Да, с желанием у вас проблемы, вижу. Даже глаз не загорелся, когда я про деньги сказал.
Хант криво ухмыльнулся.
- Ты бы сходил-проверился, может ты уже умер, просто не знаешь об этом?
_____
- Кто такой Вальтер? - Киркегард полез в карман и демонстративно прыснул из ингалятора, пытаясь скрыть интерес.
_____
Хант пристально посмотрел на профессора; правая бровь изогнулась, губы растянулись в презрительной усмешке.
- Его здесь нет.
Через паузу.
- Иначе бы ты знал, кто такой Вальтер.
***
Их первая встреча с профессором произошла в холле пятизвездочного отеля в Swissotel Watergate в Вашингтоне.
Хант видел его фотографию единожды, но узнал сразу.
- Герр профессор, рад приветствовать вас в столице! - Хант широко улыбнулся и протянул руку для рукопожатия.
_____
«- Возможность у меня будет, только…»
Два с половиной года назад.
***
Киркегард не ожидал, что человек который его нанял, будет столь молод. Имя Брэд Хант подходило ему как нельзя лучше.
Нечто среднее между - искать и охотиться.
Профессор скептически приподнял бровь, и руки не подал.
- Это лишнее. Вы не нравитесь мне, мистер Хант, но я уже дал согласие на вас работать.
_____
Этот взгляд.
Улыбка Ханта была искренней. Он был рад тому, что встретился с подобным человеком при выгодных для него обстоятельствах. Его глаза, смотрели прямо в сознание, это было неприятно, но Хант быстро сосредоточился.
- Вы наверно устали с дороги, номер уже готов. После мы сможем подписать договор.
_____
В холле отеля пахло шампунем для ковров.
- Вы провокатор и вербовщик, и не надо пытаться убедить меня в том, что вы человек науки. Договор будет достаточно обтекаем, чтобы у меня не было причин для отказа. И, да. Я устал, встретимся на этом же месте через 3 часа.
***
В кармане завибрировал пейджер. Киркегард достал его из кармана.
«Добрый вечер, герр Киркегард. Вас беспокоит Рауль Ренье. Мне нужно обсудить с Вами один вопрос. Буду рад, если Вы согласитесь побеседовать со мной, если у Вас есть возможность».
Его пациент, Рауль Ренье, желал пообщаться.
«- Ну, что, Рауль, клин клином вышибают!?»
- Хант, у меня к тебе дело.
«- Я что, хочу его испытать?»
Начал Адольф после недолгих раздумий. - Есть у меня один пациент, у него проблемы с сексом.
«- Вернее со страхом, но уверен, что это связано, учитывая предыдущий травмирующий опыт».
- У тебя проблем с этим нет. Ты, конечно, сволочь, но, как мне неприятно это говорить, ты не насильник, я уверен.
«- …ну, почти уверен».
- Окажи мне услугу.
Доктор достал из кармана шприц.
- Но для начала…
Надо заметить, шальная идея пришла ему в голову только что. То ли препарат еще не полностью вышел из крови, и провзаимодействовал с содержимым баллончика, а может, неожиданная встреча так повлияла на Адольфа, но он чувствовал себя настолько правым, что готов был действовать незамедлительно.
А может, в нем проснулся мегаломаньяк, после очередной неудачи?
_____
Хант покосился на него со злым недоверием.
- Что ты хочешь мне вколоть? Киркегард, ты хотя бы знаешь, что со мной?
_____
- Как бы я не был гениален, - Адольф криво усмехнулся, снял колпачок и выпустил воздух. - Только из чтения твоей карты я не могу понять, чем ты болен. Более того, я уверен, что ты не сумасшедший. Такие как ты, обычно умирают в здравом уме и твердой памяти от пули в затылок. Как бы кощунственно это не звучало из моих уст - твоя болезнь больше похожа на кару господню, а это не лечится.
«- Хотя в первый момент я даже поверил, что ты болен, но поговорив с тобой сейчас...»
- И не дергайся, а то я и промахнуться могу. Сам же сказал в свое время, что терапевт из меня никудышный, - Киркегард приблизился и с мыслью применить силу, если потребуется, чтобы открыть себе доступ к вене на шее.
Но ее не потребовалось.
- Не волнуйся, препарат хороший, на себе уже попробовал. И веди себя хорошо, а то накажу! Можешь верить, можешь, нет, - он загнал иглу в вену почти наполовину. - Ты ведь понимаешь, что я могу это сделать.
_____
Хант не был труслив, но отлично все понимал.
«Киркегард не убивать меня сюда пришел. Это не в правилах его игры».
Поэтому он едва заметно пожал плечами и отвернулся, подставляя шею.
- Это приятно, что наркота у тебя проверенная, только учти, профессор, я себя не полностью контролирую.
Чуть тише:
- И не надо думать, что я с тобой сотрудничаю, хотя я могу подумать об этом, если расстегнешь ремни.
Хант на это сильно не рассчитывал, но предложить-то можно.
_____
- Я тоже подумаю, - он закончил вводить препарат и вынул иглу, пережав вену пальцем. Киркегард был против подобной фиксации, обычным людям подобное обращение приносило слишком сильные страдания, которые в свою очередь влияли на симптомы, нарушая картину болезни, но в случае Ханта это было вполне оправдано.
«- Что я делаю, остановите меня кто-нибудь, пока не поздно. Хотя уже поздно, я все решил».
Адольф отошел к стене, приблизительно представляя, где начинается "слепое пятно" камеры наблюдения, порылся в карманах и извлек черный носовой платок. Потом пододвинул тумбочку и, забравшись на нее, закрыл объектив.
Глядя на Ханта сверху вниз:
- И вообще, чем ты не доволен, Брэд? Скажешь, тебе тут не скучно?!
___
Препарат начал действовать незамедлительно, по телу распространилась приятная легкость, но сознание оставалось ясным. Другими словами, стало очень хорошо. Хант не мог определить, что именно ему ввели, но понял, что это его уже не волнует.
- Твоя правда, профессор, - Хант утвердительно кивнул. Он был удивлен, полагая, что у Киркегард кишка тонка, чтобы решиться на нечто подобное.
"Хотел бы я знать, зачем ему это надо. Либо профессор сам с головой не дружит, и по какой-то причине решил этого не скрывать, либо он что-то задумал."
- Один ноль в твою пользу, профессор. Я согласен, что ты хочешь?
___
- Вот так-то лучше.
Киркегард слез с "постамента" и поставил его на место.
- Сейчас я расстегну ремни и уйду. Снимут ли с тебя остальное, будет зависеть только от тебя. Если "миссия", - произнося это слово, доктор криво усмехнулся, - будет выполнена хорошо, я поговорю о том, чтобы тебя совсем отстегнули. И... как ты понимаешь, Брэд, все, что здесь произойдет, должно остаться между нами, иначе я потеряю лицензию, а ты один из шансов выйти отсюда живым. И не думай сбежать. Возможно, ты и сможешь покинуть здание, но за территорию тебе точно не выйти, уж будь уверен. Что я хочу. Все просто. Я хочу, чтобы ты занялся с ним сексом. Если понял - просто кивни.
_____
И Хант кивнул, тогда Киркегард подошел к койке и начал отстегивать ремни.
«Он психопат, или социопат? Но он действительно очень занятный».
- А сам почему не хочешь?
_____
- Это не этично, агент Хант.
Расстегивая ремни, Киркегард испытывал очень интересные ощущения. Он чувствовал себя так, словно призывает демона.
Закончив, он отошел назад и сунул руки в карманы халата. Наблюдать, как разминает мышцы агент Хант, ему совершенно не хотелось.
- Значит так, я запоминаю, что мы договорились. Ты выполняешь мое задание, а я улучшаю условия твоего существования, и… я… попытаюсь помочь, - последние несколько слов дались доктору Киркегарду с большим трудом.
Он повернулся к двери и, чуть сутулясь, быстро покинул палату изолятора.
_____
- Ты все правильно запомнил, Киркегард, - ответил Брэд в спешно удаляющуюся спину, садясь на койке.
«Помочь? Неужели гуманизм победит объективную неприязнь?»
Некоторое время он потратил на то, чтобы восстановить кровообращение, разогревая затекшие мышцы.
- Ух ты! - Брэд аж вздрогнул от удовольствия, прислонившись лбом к холодной стене.
«А профессор действительно гурман!»
Отстранившись от стены, он начал прохаживаться по палате, наслаждаясь самим процессом.
«Во что же я влип? Нет, я точно в дурдоме. Или это… экспериментальная клиника? Пожалуй, я подумаю об этом позже.»
_____
P.S. Некоторые посты сокращены.
Изолятор Коридоры Дома Забвения Кабинет психотерапевта.
Оказавшись, наконец, в своем кабинете, Киркегард заблокировал дверь и привалился к ней спиной.
- Что сделано, то сделано. Теперь надо думать, как быть дальше.
В отличие от Ханта, Киркегард не смог сохранить холоднокровие., Его руки дрожали, а пусьс стучал в висках. Возможно, в силу того, что до кабинета он добрался почти бегом.
- 10 минут и я успокоюсь.
Он отошел от двери и устроился в рабочем кресле, в котором сполз почти до половины корпуса.
- Продышать...
И Киркегард начал дышать, коротко вдыхая и быстро выдыхая через нос, точно также, как он просил дышать своих пациентов.
Но тревожные мысли не оставляли Киркегарда.
- И с чего вдруг я решил ему поверить, неужели мне настолько любопытно, что с ним. Не проще ли просто спросить у Штейнвальда? Хотя... судя по дате на карте, он здесь довольно давно, но до сих пор привязан...
Минут через пять дыхательных упражнений Адольф банально устал, зато почти успокоился.
Договориться с Хантом было не сложно в силу его профессии, с Раулем все обстояло намного сложнее.
- Что ж, буду действовать по ситуации, - успокоил себя доктор и отправил сообщение своему пациенту.
SMS:"Рауль, я жду тебя в своем кабинете. Доктор Киркегард."
Полностью упокоившись, Киркегард поднялся из кресла, затем разблокировал замок двери, ему показалось, что в кабинете слишком светло, по-этому, он выключил верхний свет. Вернувшись к столу, он включил настольную лампу и отошел к окну. Снаружи сгущались синие сумерки, такие же как мрачные, как мысли доктора. Кикрегард уже все для себя решил и был готов на все и все остальное тоже.
- Сон разума рождает чудовищ, его неконтролируемая работа рождает чудовищ еще более ужасных...
_____
Негромкий стук, потом дверь преоткрылась.
- Добрый вечер, герр Киркегард. Простите, что снова потревожил Вас, но у меня опять возникли проблемы. – По губам скользнула кривоватая усмешка. Насмешка над собой, смешанная с долей раздражения.
_____
Киркегард развернулся к Раулю. Психотерапевт улыбался, но в вечернем полумраке кабинета этого заметно не было. Приглушенный свет способствовал откровенности, так по крайней мере подумалось Киркегарду, хотя сам он при таком освещении видел значительно хуже.
- Хорошо, что ты пришел, Рауль. Присаживайся, - он кивнул в сторону дивана.
- Проблемы... часто люди привыкают к своим проблемам настолько, что не хотят избавляться от них... Не они цепляются за нас, но мы за них.
Многие негативные чувства и, кроме того, большинство позитивных основаны на сравнениях, осуществляемых без осознания. Качество опыта в жизни меньше зависит от того, что с нами происходит, чем от того, с чем мы это сравниваем. Если человек хочет чувствовать все время, что жизнь его плоха, ему достаточно регулярно сравнивать то, что есть, с чем-нибудь лучшим. Если же он хочет чувствовать, что жизнь хороша, достаточно сравнивать то, что есть, с чем-нибудь худшим.
Но страх... он лежит глубже, в самой сути человеческого существа.
Пластиковый пропуск в кармане волновал просто своим наличием.
- На воре и шапка горит, - язвил сам над собой доктор.
Он опустил руку в карман и провел большим пальцем по его гладкой нейтральной поверхности.
- 203. - Все мысли Адольфа сейчас занимал агент Хант. Было в этом человеке нечто такое, что не давало покоя Киркегарду. Уже почти забытое, оно снова поднялось из глубин подсознания, чтобы заставить совершить необдуманный поступок.
Сделав несколько шагов по направлению к термосу:
- Могу я предложить тебе чаю? - Нужные Киркегарду таблетки находились рядом с "ключом". Принятое вместе с жидкостью лекарство подействует медленнее, зато его эффект продлится дольше.
- Вот сейчас я счастлив, - мысленно отметил Киргегард. - Неужели счастье - это только приступ эйфории и ничего больше?
_____
Положив на колени папку с альбомом, парень благодарно кивнул. Погода начинала портиться, и, пока он дошел до здания Приюта, немного подмерз. Так что сейчас было самое время согреться.
- Благодарю, герр Киркегард.
_____
Вся радость по поводу согласия Рауля выпить с ним чай выразилась в коротком утвердительном кивке, хотя на мгновенье психотерапевт даже задержал дыхание, ожидая ответа.
Как ни в чем не бывало, доктор начал разливать горячую ароматную жидкость по стаканам.
Прожонглировав своим ингалятором, он незаметно достал капсулу из кармана, разъединил половинки желатиновой оболочки и высыпал порошок в стакан Рауля. Лекарство растворилось почти мгновенно, не оставив никакой белесой мути.
К чаю сегодня прилагались маленькие швейцарские шоколадки, аккуратно разложенные на квадратной тарелке из черного стекла.
У доктора был "пункт" по поводу сладкого, и не потому, что он его очень любил.
Это был его способ контролировать реальность, довольно безобидный, но действенный. Ко всему остальному, включая собственный внешний вид, он относился без особого пиетета, но всегда следил на тем, чтобы то, что употреблялось к чаю, выглядело безупречно. А что может быть безупречнее маленьких идеально квадратных шоколадок в индивидуальной упаковке, с белесо-серебристым крестом на темно-бардовом фоне.
К тому же, швейцарский шоколад - признанный мировой фаворит.
Не торопясь, в два захода, он поместил все это перед пациентом, а сам сел напротив и откинулся на спинку кресла, заблаговременно взяв в руки свой стакан.
То ли доктору показалось, то ли "лед", действительно, "тронулся". Рауль выглядел более расслабленным, нежели сегодня утром и во все предыдущие встречи.
Когда тот вошел, Киркегард заметил уже знакомый ему альбом для рисования. Тягу к самореализации в творчестве, доктор всегда считал хорошим признаком.
- Что ж, Рауль, я готов тебя слушать, если ты готов рассказывать. Надеюсь, это не помешает чаепитию, - Киркегард улыбнулся, даже мягче обычного, хотя был собран и сосредоточен. Сейчас ему потребуется вся его проницательность, для успешной реализации задуманного.
_____
- Я… боюсь, герр Киркегард. – Голос парня прозвучал чуть глухо, негромко и напряженно. – Боюсь не будущего, а своего прошлого. Разумом я понимаю, что это все глупо и нерационально. Однако многое, что напоминает о прошлом, заставляет меня напрягаться и нервничать. А я не хочу, чтобы прошлое мешало мне жить. Если бы это зависело только от меня, я бы давно перестал бояться, потому что не хочу. Только… Я не знаю – что мне мешает.
Он поднял голову и зеленые навыкате глаза в упор уставились на врача. Во взгляде ни отчаяния, ни стыда, только упрямство. Так обычно прежде невольник, которого называли как угодно, только не настоящим именем – это бывало крайне редко – смотрел на «клиентов»: с вызовом. Только теперь в этом вызывающем взгляде не было ни непокорства, ни презрения, ни злости борьбы за собственное достоинство. Просто решимость. Рауль на миг крепко сжал губы.
- Меня выкупили. Из борделя. Год назад. Там – три года. До этого – пять лет монастырской школы. В пятнадцать потерял девственность. Поспособствовали этому двое из «святых отцов». – Коротко, отрывисто, сухо. Не «давя на жалость», без горечи и яда в голосе, без показной усталости или еще какой театральщины. Просто и четко. Вся биография с детства до сего дня в нескольких «рубленых» фразах. Если немец будет задавать вопросы, Рауль ответит. Сейчас он просто смотрел. Не отрывая взгляда. Только чуть побледнел. И этого не мог скрыть даже полумрак кабинета.
_____
Киркегард выдержал паузу, прежде чем начать говорить.
- Ты молодец, Рауль. Молодец, что нашел силы рассказать мне.
- Я услышал, я понял тебя.
Рано или поздно доктор рассчитывал услышать нечто подобное, но не надеялся, что это произойдет быстро. У него не было полной информации о прошлом пациента.
- Но почему именно сегодня? Был бы суеверным, подумал бы, что это знак.
Решив, что пациенту сейчас не очень хочется говорить самому, то, что он сказал и так далось ему с трудом, психотерапевт продолжил:
- Я общался с насильниками и убийцами, поверь мне, Рауль, это глубоко ущербные люди, не способные к созиданию, - он бросил взгляд на альбом. – Сексуальное удовольствие для них отнюдь не главное, но стремление видеть себя значительными, сильными людьми, которые утверждают свое превосходство, втаптывая в грязь достоинство других.
- Ничего из этого Ханту не нужно, ему гораздо интереснее унизить равного, а еще лучше более сильного - вот, что для него удовольствие. Более того, уверен, что акт насилия сексуального, он вообще считает ниже своего достоинства.
Доктор поставил стакан с чаем на стол, в горле у него пересохло, но пить при этом совершенно не хотелось.
Киркегард тянул время, скоро лекарство начнет действовать, но поскольку пациент не знает, что он что-то принял, ощущения могут быть весьма не линейными, ведь препарат был отнюдь не плацебо.
- У Рауля нет навыка нормального отреагирования на ситуацию, конкретнее - на физическую близость. И я полагаю, что пол не важен, в таком случае, пусть это будет активное начало, т.е. Хант.
- Активнее некуда… - иронизировал Адольф.
- Хант вряд ли станет пытаться отравить мне жизнь сейчас, иначе я превращу в ад его собственную.
- Перед Раулем стоит вопрос выработки новых стратегий и замещение памяти тела новыми позитивными ощущениями. Разговоры не дадут такого эффекта, в силу расхождения между проблемой и ее объяснением. Объяснения не равнозначны тому, что реально происходило.
Психотерапевт чувствовал желание закурить, но воздержался:
- Ты не вытеснил свою проблему, ты осознаешь, как она влияет на твое настоящее. Ты уже победил! - доктор говорил без пафоса, даже тише обычного. - Ты никогда не станешь таким, как раньше, и это нужно принять. Я не знал тебя «до», но сейчас прямо передо мной сидит человек, способный к полноценной жизни. Ты можешь жить дальше, Рауль, изменившимся и обновленным, как не менее, но более полноценная личность. Ты нашел в себе силы прийти ко мне, говорить со мной, ты уже справился, ты не сломался!
Доктор замолчал, и первый раз за сегодняшний вечер позволил себе прямой взгляд.
_____
Слова доктора были одновременно правильными и… нет. Рауль чувствовал это всем своим нутром. И, сделав новый глоток, покачал головой.
- Нет, герр Кирегард, я не победил. Победил бы я, если бы смог справиться со своим страхом, мог победить бы его или просто забыть о нем. Но я не могу. Возвращаюсь к этому снова и снова. Словно какая-то сломанная пластинка. – Он досадливо поморщился. - И я не против быть таким, как я сейчас. Просто… Я хочу избавиться от страха. Он же нелогичен и нерационален, потому что страх прошлого. Которое теперь уже не повторится. Об этом я уже сам позабочусь. – Решительно, уверенно и твердо. - А каким я был раньше... Я уже и сам почти забыл.
Он негромко хмыкнул.
_____
Все шло как нельзя лучше.
- Кажется препарат начал действовать, - машинально отметил про себя Киркегард. - Нужно только подтолкнуть, найти нужный рычажок и подсознание сделает свою работу. "Вода дырочку найдет". Это же касается и человеческой психики, которая всегда найдет пути для разрешения внутреннего конфликта, пусть даже и не самые адекватные.
- Не стану с тобой спорить, Рауль, если ты так считаешь, - доктор поднялся из кресла, подошел к окну, и чуть приоткрыв его, закурил, стоя лицом к Раулю.
- В любом случае, судя по проявлениям, твой страх не настолько силен, как мог бы быть. Заметь, ты сидишь в моем кабинете, поздно вечером и пьешь чай, а не дышишь в пакет, пытаясь справится с панической атакой, - доктор примиряюще улыбнулся. - Тебя мучает страх, но есть люди, которые справляются намного хуже. Ты уже встал на путь осознания.
- А вот забывать ничего не надо. Просто понять и принять - не ты первый, не ты - последний.
Киркегард уже давно не удивляло и не пугало зло, он знал его истоки, а проявления... наводили тоску.
- Может быть покажешь мне, что ты сегодня нарисовал, Рауль?
_____
Услышав просьбу показать рисунок, парень отчего-то немного смутился, что выразилось в коротком сдавленном хмыканье. Поставив стакан на стол, надавил на замок папки, раскрывая, достал плотный лист бумаги. Отметил мельком про себя – как же врач сможет что-то хорошенько рассмотреть в надвигающейся темноте. Ведь в комнате и так было полусумрачно, да еще и с улицы неумолимо наползал вечер.
Рисунок:
_____
Киркегард взял в руки протянутый рисунок. Осторожно и бережно, как древний манускрипт. В таких делах его каждый раз поджидала нерасчетная вероятность. Даже в том случае, когда он мог предсказать тематику рисунка. Но манера изображения говорит не меньше, если не больше, чем содержание.
- Человек? Не совсем, странная форма ушей. Что-то сказочное или мифическое. Говорил, что не любит сказки. Учитывая дрессировщика и карлика, тематика находится в области аппроксимации.
Киркегард достал из кармана ингалятор и лаконично брызнул в глотку:
- Что ж, посмотрим поподробнее.
...лук прижат к земле - сдерживаемая агрессия; при этом почтительная поза. Ты ведь только сделал вид, что преклонился, правда? - несимметричная улыбка - т.е. ухмылка. В колчане три стрелы - "три", Троица? Монастырь, говоришь... Корона на голове - знак избранности? Любопытно...
Киркегард осознал, что слишком пристально рассматривает рисунок, и вернул его Раулю.
Затем отошел к окну, и, словно задумавшись, приложил ладонь к стеклу.
- Очень надеюсь, что я не прав, ибо Ханту, это не понравится... Но мы, черт возьми, договорились! А слово он держать умеет.
***
Обычный, убого-лаконичный формальный кабинет. Агент Хант одет в серый деловой костюм и утреннее бодрое настроение чиновника.
- Герр Киркегард, - протягивает руку через стол, затем с улыбкой возвращает ее в первоначальное положение, после отсутствия ответное реакции. Садится за стол, устраивает локти на полированной крышке, складывая ладони "домиком".
- Наше сотрудничество подошло к концу. Мне очень жаль, с вами было крайне приятно работать, профессор!
- Мне это не нравится, но я должен это сказать.
- В таком случае, могу я попросить вас об услуге?
- Глядя на тебя, я готов забыть о врачебном кодексе.
- Все, что в моих силах, профессор, - улыбка становится естественней. Это улыбка победителя.
- Сохранить в тайне факт данного сотрудничества?
- Даю слово.
С того самого дня, никто и никогда не задавал доктору Киркегарду вопроса, где он провел этот летний месяц.
***
Киркегард вернулся в реальность, отлип от стекла и, сделав пару шагов к креслу, остановился:
- Давай сделаем так. Сейчас ты расслабишься, закроешь глаза, и представишь, что ты тот, кто изображен на этом рисунке. Затем, от первого лица расскажешь мне о нем. Как бы нелепо это ни звучало, просто попробуй. Если, конечно, он тебе нравится.
_____
Парень чуть удивленно вскинул бровь, глянув на врача. Однако послушно прикрыл глаза, и постарался как можно четче представить образ эльфа. Конечно, более живой, а не нарисованный. И, к удивлению, начало получаться. Не открывая глаз, парень чуть выпрямился в кресле. Коротко и довольно элегантно кивнул, будто видя собеседника.
- Позвольте представиться – Листерион Саййашес-тэй Вин. Младший сын и наследник Дома Неслышной поступи. Страж Границы. - Голос несколько изменился, стал чуть более звонким и мелодичным. Но пока еще, отвечая на вопрос врача, звучал немного.. не то механически, не то сонно. – Я хороший воин. Хотя совсем еще молодой – мне всего восемьдесят три года.
______
Страж Границы… какую же границу ты охраняешь?
Киркегард подошел к столу. Заглянул пациенту в лицо, затем отвел глаза вверх наискосок, а когда посмотрел снова - живо представил, как у Рауля светлеют волосы и удлиняются уши. Он отогнал одну фантазию, чтобы другая заставила его улыбнуться. Психотерапевт увидел себя в колпаке звездочета и в темно-синей бархатной мантии.
- Ммм… по моим представлениям о себе,. мне лет 300, как минимум. Триста человеческих лет.
А я так ни черта и не понял...
- Это очень кстати, молодой воин.
Доктор начал методично выкладывать на стол содержимое карманов: пачка красного Marlboro, зажигалка, ключ от палаты Ханта, ингалятор, початая упаковка с белыми матовыми капсулами, пейджер, пустой шприц. Последим на стол лег бейджик. Затем доктор начал снимать халат.
- Более того, позволяю себе пустые фантазии?
Нет. Это мой почерк.
- А не выполнит ли славный воин Листерион одно небольшое поручение? Кое-что передать на словах одному человеку.
- Если согласен, открой глаза.
_____
Парень открыл глаза. И поднялся с кресла. Потому что перед ним стоял человек, убеленный сединами. Старец. Все его существо было отмечено печатью вековой мудрости. А Листерион знал, что к старшим следует проявлять вежливость, пусть даже они не твоей расы. Короткий быстрый взгляд отметил несколько странных предметов, лежащих перед человеком. Но Листерион постарался не показать овладевшее им любопытство. Новый изящный наклон головы, означающий согласие исполнить просьбу. Молча, потому как человек не просил отвечать словами. И весь облик, говорящий, что молодой воин очень внимательно слушает седовласого старца. Хотя, впрочем, старым тот, пожалуй, не выглядел. Только седые волосы и взгляд выдали возраст. Даже странно. Листерион думал, что у людей старение выражается гораздо больше. Однако сейчас надо сосредоточиться на том, чтобы выслушать просьбу и выполнить ее как следует. Нельзя подрывать оказанное тебе доверие, даже если это доверие человека.
А он волнуется. Вот странно. Почему? Неужели впервые в жизни видит эльфа? Или все же боится, потому что я воин? Люди странные, даже многовековые мудрецы. Нужно показать ему, что я не представляю опасности и не стану нападать. Многие знают умение эльфийских воинов – их быстроту, ловкость и точность. Но не все почему-то знают, что мы не нападаем без причины.
Листерион улыбнулся человеку – ободряюще и одновременно успокаивающе. Так же молча повернул руки ладонями вверх, показывая, что они пусты, что в них нет оружия. И хотя эльфийский воин может убить человека и голыми руками, ладони, раскрытые вверх – навстречу солнцу – всегда были и будут знаком миролюбивых намерений. А подлость не в характере эльфов.
_____
- Вижу, он вошел в роль... ведет себя странно, жесты... даже интонации голоса изменились. Хотя ничего удивительного, сложно противодействовать химии.
Киркегард кивнул.
- Надень это, будь любезен, - он перебросил свой халат через руку Рауля.
- В халате он привлечет меньше внимания.
- Передать надо следующее: "Помни, о чем мы договорились".
- Так Хант не подумет, что перед ним врач или медбрат. Надеюсь, он сделает над собой усилие и сможет ему подыграть.
Хотел ли доктор, понаблюдать весь спектакль целиком - пожалуй, нет. Он останется в своем кабинете допоздна, приоткроет окно, выключит свет и будет смотреть на вечернее небо. Он будет ждать: пациента, скандала или любой другой информации.
- Вот ключ, - белый прямоугольник лег на ладонь Рауля. Кроме номера палаты, на карточке значилось: Дом Забвения, изолятор.
Киркегард сделал шаг назад и оглядел пациента.
- Буду очень тебе признателен, - Адольф слегка поклонился и выжидающе замер.
_____
Нацепив мантию, эльф взял странный прямоугольник, который передал ему седовласый мудрец. Повертел в руках, заметил какую-то надпись. Странным было то, что какой-то частью сознания эльф понимал смысл написанного. Посмотрев на человека, он снова элегантно поклонился.
- Я с радостью выполню Вашу просьбу, достопочтенный мудрец. Однако, позвольте мне узнать Ваше имя, дабы я мог назвать его тому, кому буду передавать Ваши слова. И еще – к сожалению – я не знаю – в каком направлении мне идти. Не могли бы Вы подсказать?
Он сунул странный ключ в карман мантии и провел рукой по волосам, откидывая со лба прядь.
_____
- Само собой разумеется, - Киркегард проскользнул мимо Рауля к своему письменному столу, и не привлекая внимания, нащупал под крышкой кнопку экстренного вызова. Кнопочка в общем бесполезная - с такими пациентами, как Рауль, она не требовалась, а от таких как Хант, вряд ли смогла бы помочь, но сейчас она оказалась очень кстати. Киркегард выпрямился, оперевшись обоими ладонями на стол, как за кафедрой в аудитории. Без халата он чувствовал себя именно так: университетским преподавателем.
- Профессор Киркегард.
- Прошу любить и жаловать...
Он улыбнулся, поклонился и сделал пространный жест рукой, словно снял что-то с головы и одел обратно. Поскольку профессия уже давно стала его жизнью, он научился развлекаться на свой психотерапевтический манер, благо в Приюте для этого были все возможности.
Послышался тихий стук в дверь.
- Входи, Карл, - отреагировал Киркегард. Санитар вошел и прикрыл за собой дверь, опасливо озираясь в полутьме, ищя доктора глазами. Психотерапевт лихо развернулся на каблуках и двинулся к нему.
- Сопроводи, пожалуйста, господина Листериона до изолятора, - Адольф даже при таком освещении заметил, как Карл изменился в лице: сначала брови взлетели в верх, в удивлении, которое тут же сменилось страхом.
- Да как же так... а почему он....но вы... - сокрушался санитар, спотыкаясь о слова.
Киркегард чуть раздраженно вздохнул:
- Просто сделай, как я говорю, все ответственность я беру на себя.
Это ничуть не успокоило Карла, но он обреченно кивнул и перевел взгляд на Рауля. Во взгляде читалось искреннее сочувствие.
- Ты меня правильно услышал? До Изолятора! - чуть тише уточнил Адольф.
- Да, доктор, - он вернулся к двери, распахнул ее настежь и замер в позе швейцара.
_____
- Я рад нашему знакомству. – Листерион улыбнулся – светло и просто, не скрывая того, что произнесенные слова значат именно то, что в них прозвучало. Отметил про себя, что старец был осведомлен о правилах вежливости, принятых в Кодексе этикета. И эльфу это показалось добрым знаком. И молодой воин снова подтвердил то, что с радостью выполнит просьбу человека.
Да, верно, человек скорее всего был магом. Потому что вскорости в помещении появился еще один человек, хотя первый – мудрец – не произнес ни единого слова, которое можно было бы посчитать призывом. Чародей, назвавшийся профессором Киркегардом, направился к вошедшему и начал давать ему указания. Странным было то, что второй человек стал нервничать. Это было понятно по его голосу и жестам. Просьба мудреца показалась пришедшему невыполнимой и неприемлемой? Почему? Что в этом было особенного? Эльф переводил чуть недоуменный взгляд с одного человека на другого. К тому же, ему был непонятен взгляд второго человека... Слуги? Тот смотрел на молодого эльфа так, словно тому предстояло опасное испытание. Но это совсем не пугало. Наоборот – еще больше раззадорило.
Когда спор все же прекратился, профессор Киркегард сумел настоять на своем. Тот человек, которого он назвал Карлом, отпер дверь помещения, всем своим видом показывая, что готов сопровождать эльфийского воина.
- Вы можете быть уверены, достопочтенный профессор Киркегард – я выполню Вашу просьбу. Можете мне доверять. – Новый поклон, и Листерион вышел из помещения.
***
- Я благодарю Вас, любезный Карл, за оказанную услугу. Я не забуду Вашей помощи и Вы так же можете рассчитывать на мою.
Пошарив в кармане мантии, эльф выудил странный квадратный ключ и посмотрел на дверь в поисках замочной скважины столь же необычной конфигурации. Однако никакой замочной скважины не обнаружилось. Только какая-то щель. Листерион поднес ключ к щели, раздался щелчок. И тут же эльф ощутил, как дверь подалась, открываясь. Толкнув ее для верности, он сделал шаг.
____
****
В тоже самое время в изоляторе.
Вот уже более получаса Брэд Хант играл в шахматы со святым духом. Доска размером 1,5 на 1,5 метра бытийствовала на потолке прямо над койкой. Брэд выигрывал 3/2.
Внутри тела было хорошо и спокойно. Поза самообъятия, в которой он был зафиксирован смирительной рубашкой, впервые была воспринята им правильно и возымела свое косвенное воздействие.
фирма веников не вяжет, фирма делает гробы... ну профессор, ну дает, как он ухитряется работать после такой дряни, - Хант рассмеялся. - Вот это сила воли!!
Сейчас Хант и сам не верил в то, что чем-то болен, происходящее казалось сном. Нет, не то, что его глючило, а то что он заперт и связан здесь. Вот сейчас он проснется от дурного сна и пойдет заниматься делами. Сначала он включит ноутбук, проверит почту... затем...
Затем он хмыкнул и вернулся в реальность. Есть только наличное положение вещей, и в данный момент Брэд не видел в этом ничего фатального.
Повинуясь внезапному импульсу, он начал напевать немецкий марш времен первой мировой. Хант понятия не имел откуда его знает, это было так... странно.
Der Tod reit' auf einem kohlschwarzen Rappen,
(Смерть скачет на угольно-черном коне )
Er trдgt ein undurchsichtig Kappen.
(На ней непроницаемый колпак)
Wenn Landsknecht' in das Feld marschieren,
(Когда ландскнехты в поле маршируют)
Lest er sein ros daneben galoppieren.
(Она велит коню скакать неподалеку)
Flandern in Not!
(Фландрия в беде )
In Flandern reitet der Tod!
(По Фландрии скачет смерть)
Falalala, falalala.
Der Tod kann auch die Trommel ruhren,
(Смерть может бить в барабан )
du kannst den Wirbel im Herzen spuren.
(Ты можешь ощущать дробь в сердце )
Er trommelt lang, er trommelt laut,
(Она барабанит долго, она барабанит громко )
er schlдgt auf eine Totenhaut.
(Она бьет по коже мертвеца)
Flandern in Not!
(Фландрия в беде)
In Flandern reitet der Tod!
(По Фландрии скачет смерть)
Его голос, богатый обертонами, звучал негромко, но очень уверенно. За этим занятием он не заметил, как дверь в палату снова открылась, впуская неизвестного гостя.
_____
***
Вообще-то, сложись всё хоть немного иначе, Макс нипочём не отдал бы своего пациента другому специалисту, пусть даже такому отличному, как Киркегард. Но… так сложилось, что на Ханта не хватало ни сил, ни времени, банально не доходили руки. Если совсем честно, директор стал опасаться собственного нервного срыва, ибо не только интуиция, но и опыт хором ему подсказывали, что если ещё немного перетрудиться – весьма велик шанс оказаться на месте бравого цэрэушника – в ремешках и в изоляторе. Максимилиану уже не просто отчаянно хотелось в отпуск, как неделю назад, нет. Сейчас ему хотелось притвориться молью, залезть в какой-нибудь шкаф, и чтобы о нём забыли до весны. Однако… как бы плохо не было Штейнвальду, это «плохо» не должно было отражаться на ни в чём не повинном больном. Директор пока ещё верил, что помочь Брэду возможно, что для него есть шанс.
Вот с этим намерением он и постучался в кабинет Киркегарда, уже по пути домой. На стук никто не ответил, но Макс всё равно зашёл, и шлёпнув на стол папку с анамнезом, уселся в кресло для посетителей:
- Адольф, Вы здесь? Не покажетесь? У меня к Вам дело, − он побарабанил пальцами по гладкой пластиковой обложке тощей папки. − Пришёл официально передать Вам Ханта. − На пластик лёг твёрдый прямоугольник ключ-карты. − Это тоже Вам. И кстати, почему без халата? − Директор поморщился, вопрос был лицемерием сплошным, он и сам халата не носил. − Почему так поздно на работе, спрашивать не буду… как поживает Ваш пациент Рауль Ренье, вот это хотелось бы узнать.
____
Да. Вот именно этого второго стука в дверь он и ждал. Санитар доложился вполне предсказуемо.
- Адольф, Вы здесь? Не покажетесь? У меня к Вам дело.
- Я здесь, - доктор тут же поднялся с дивана и включил нижний свет.
- Извините, Герр Штейнвальд, заснул. Со мной бывает.
Это ложь. Он не спал. Он думал, но думал так глубоко, словно и правда был стране Морфея, хотя почему ее не назвали в честь морфина.
Сейчас Киркегарду хотелось истерично пискнуть от радости - "и это все мне!!?" Но он даже выражения лица не сменил.
- О!? Это ваш пациент? Я вижу, вы очень устаете в последнее время. Я его с удовольствием возьму.
- Почему без халата?
- Пролил на него кофе и отнес в постирочную.
Еще одна ложь.
- Рауль Ренье меня только радует. Гуляет в парке, рисует, вот только недавно заходил попить чаю и пообщаться. Полагаю, утомился за день и пошел к себе отдыхать.
Киркегард нормально стандартно улыбнулся. Таких улыбок в регистратуре по несколько тысяч на дню.
- Сколько там должен соврать самурай за 3 минуты разговора - 7 раз? Или за 7 минут - 3 раза? Не выйдет из меня самурай, ничего-то я не помню.
____
Максимилиан скрестил лодыжки, откинувшись на спинку удобного кресла, и почувствовал, что ему сложно будет сдвинуться с места. Вся дневная усталость навалилась на плечи, она и рассеянный свет, который включил вышедший из тени Киркегард, сделали директора ленивым и неповоротливым, похожим на вальяжного морского котика на нежарких галечных пляжах Галапагосских островов, во всяком случае, по самоощущению. Томная нега – вот как это обозначалось бы словами с наибольшей точностью, не будь этот романтичный речевой оборот непоправимо устаревшим и оттого немного смешным. Так что Адольфа можно было понять. Максимилиан и сам задремал бы, просиди он в покойном кресле чуть подольше. Чуть опустив тяжелеющие веки, директор кивнул, облокотился на стол, прикрыв пальцами нижнюю часть лица.
− Да, Хант мой пациент. Был. Теперь – Ваш. − Штейнвальд поморщился с лёгкой досадой, признаваться не хотелось, но лгать специалисту (действительно хорошему психиатру) – глупость несусветная. − Вы правы, Адольф, у меня действительно катастрофически нет времени… да, пожалуй, и сил, чтобы вести его по-настоящему. Но мои проблемы не должны влиять на процесс его лечения. Вам я могу его доверить. Кроме того… − Директор позволил лёгкой улыбке скользнуть по губам, − …мне кажется, Вы с этим господином неплохо поладите… − улыбка стала шире и веселее, а взгляд упёрся прямо в синие глаза психиатра, − …по складу безумия вы друг другу очень подходите.
Пока он слушал отчёт о Ренье, лукавая улыбка ещё погуляла по лицу доктора Штейнвальда, пока не спряталась в глубине тёмных глаз. Вздохнув, директор убрал руку, нехотя поднялся, не хотелось шевелиться вообще, хотя хотелось домой, к родным, спокойному остатку вечера с ужином и телевизором.
− Ну и отлично, если парню лучше, − он устало и по-настоящему тепло улыбнулся Киркегарду, что называется, не по службе, а по дружбе. − Я надеюсь на Вас, Адольф. Вы ещё останетесь? – Макс кивнул на папку и карточку, − А я пойду, пожалуй, дома ждут. С сыном совсем не бываю, когда прихожу – он уже спит.
В последний раз кивнув, моложавый, в принципе, директор, который сейчас выглядел на все свои сорок пять, пригладил тёмные волосы, заложил и вторую руку за голову, потянулся, вздыхая:
− Господи, как же я хочу в отпуск!..
Следующая улыбка вполне заменяла изменение за эту вольность. Максимилиан сунул руки в карманы брюк, повёл широкими плечами, развернулся и с лёгким сердцем покинул кабинет. Передача пациента уже не казалась ему ошибкой.
____
− Я надеюсь на Вас, Адольф. Вы ещё останетесь?
- Да-да-да. Я пожалуй задержусь.
− Господи, как же я хочу в отпуск!..
- Отличная идея, доктор Штейнвальд!
Когда за директором закрылась дверь, Киркегард, все это время понимающе кивавший в нужный момент, замер, а затем потянулся, расправив плечи.
- Повезло, так повезло…
Теперь уж точно можно будет сходить и проверить, как там «мой» пациент.
Киркегард ухмыльнулся, бросив взгляд на пластиковую карточку.
- В конце концов, я могу наблюдать незамеченным, если приду «до» завершения сеанса терапии.
Киркегард непроизвольно облизал губы и, поймав себя на этом, улыбнулся еще шире.
- Когда Фрейда канонизируют, я обязательно поставлю свечку за упокой… его души, если она есть.
Он достал из шкафа другой халат, который собирался надевать не раньше, чем через неделю; сунул в карманы все, что полагалось, включая ключ от палаты агента Ханта.
Для вида, он взял со стола папку и вышел в коридор.
Продолжение следует...
Адольф Киркегард, Психотерапевт клиники Приют Странника.
Анкету см. ниже.
Вечером того же дня где-то в коридорах Дома забвения.
читать дальшеДурная голова не дает покоя не только ногам, но и всему телу в целом.
Рабочий день доктора Киркегарда уже давно закончился, но торопиться ему как обычно было некуда. В его беспокойной голове под вечер возникли некоторые мысли по поводу Рауля (прим. его пациент), для уточнения и проверки которых требовался архив клиники, вернее та часть этого архива, куда у него был доступ.
Прибывая в глубокой задумчивости, доктор несколько раз свернул не в ту сторону, а когда вернулся из своих мыслей в реальность, понял, что заблудился.
И заблудился не в самом скучном месте, надпись гласила, что находится он в зоне изолятора. Уже из чистого любопытства, Киркегард решил пройтись, заглядывая в смотровые окна. Все самые интересные пациенты, зачастую, находились именно здесь. К сожалению, одиночки пустовали, и только в одной горел свет.
Как только он заглянул туда, по позвоночнику словно пропустили электрический ток. На угрожающего вида койке, зафиксированный всеми возможными способами, лежал человек, в котором Киркегард узнал агента ЦРУ, Брэда Ханта.
Первым желанием Адольфа было развернуться на 180 градусов и покинуть отсек, но...
Поступи он так, это лишило бы его возможности спать, есть, да и просто спокойно сидеть на неопределенное количество времени. Киркегард не испугался, просто он не был уверен в своей адекватности. На планете Земля не было второго такого человека, к которому бы доктор испытывал настолько противоречивые эмоции.
Он взял карту. В карте значилось совершенно незнакомое имя: Джон Джей Диксон, а также очень любопытный диагноз.
«Лечащий врач: М. Штейвальд».
- Нет. Ошибки быть не может. Я не могу уйти просто так, - он вернул карту на место и глянул в сторону поста.
Теперь Адольфу нужен был ключ.
- Джонни парень неплохой, только ссытся и глухой, - мысленно напевал доктор Киркегард, приближаясь к столу.
Санитар оказался подходящим: взгляд чуть изподлобья, массивная челюсть, ярко выраженные залысины, в возрасте меньше тридцати.
Доктор улыбнулся, но в глаза смотреть не стал:
- Добрый вечер. Могу я забрать ключ от 203 палаты?
- Я об этом ничего не знаю, и ключ вам не дам.
- Как же так, разве доктор Штейнвальд вас не предупредил?
- Нет.
- Видимо, он просто забыл, он звонил мне... я приехал из дома по его вызову. Такая неприятность, - Киркегард принял озабоченный и раздосадованный вид. - Все мы знаем, что Максимилиан не только отличный врач, но и директор клиники. У него просто слишком много дел для одного человека.
- Доктор Штейнвальд мне ничего не говорил, по поводу вас доктор Кки.. Киркегард, - спотыкаясь, санитар прочел бейджик.
Адольф сделал шаг назад, смерил санитара взглядом:
- Почему, собственно вы сомневаетесь в моих словах, - так же спокойно, но с некоторым напором, имитируя подавляемый праведный гнев. - Герр директор вызвал меня из дома, я приехал, ибо это мой врачебный долг. Или же вы думаете, я здесь развлекаюсь, - голос его дрогнул, он едва не засмеялся, но получилось очень правдоподобно. Санитар не мог знать, что доктор живет в клинике и спит в своем кабинете.
- Мы с вами не пререкаться должны, а выполнять свои обязанности. Не подставлять доктора Штейнвальда, а помогать ему. Вы со мной не согласны?
Теперь уже была очередь санитара сделать шаг назад. Киркегард был страшен в гневе, даже если гнев был фальшивым.
- Ну, я даже не знаю... может, стоит позвонить...
- Звоните сами, я не хочу выглядеть, как идиот, - Киркегард демонстративно встал вполоборота, скрестив руки на груди.
Санитар, было взявшийся за аппарат, положил трубку, он не хотел проблем, а при одном взгляде на психотерапевта было понятно - проблемы будут.
- Хорошо, - немного виновато согласился санитар и протянул Адольфу магнитную карту.
- Благодарю за понимание.
- Только вы там поаккуратней, доктор...
- Спасибо, я всегда предельно аккуратен, - Киркегард кивнул, взял ключ, и оправился обратно к заветной двери.
- Что будет, если Максимилиан узнает Ничего хорошего, ну да не в первой, есть шанс, что вообще никто ничего не узнает.
Подойдя, он сделал глубокий вдох и провел карточкой вдоль замка.
P.S. Далее отыграно в аське.
***
Киркегард даже не вошел, он просочился через дверь, стараясь сделать это, как можно тише.
«- Спит? Нет?»
Он сделал несколько шагов и застыл в метре от изголовья.
«- Нет. Не спит».
Глазные яблоки в движенье; веки полуприкрыты; на лбу выступила испарина; мышцы тела сокращаются - он галлюцинирует.
Неожиданно Хант распахнул глаза.
_____
Брэд словно вынырнул из океана. Он мотнул головой, стряхивая несуществующие капли; попытался сесть на кровати, но не смог - он все еще был связан.
Ощущение присутствия.
- Кто здесь? Это ты, «бог»? Я ведь не в Швейцарии, я в Берлине, и никогда не выезжал оттуда. В подвале, под Рейхстагом. На кого вы работаете? Отвечай же! Как вы вообще это делаете?
«Почему же так страшно, ведь ничего не происходит», - Хант пытался повернуть голову, но видел только тень на полу.
_____
Киркегард был слегка ошарашен.
«- Кто сотворил с ним такое. А главное - как?!»
Более психически здорового человека Киркегард не встречал ни до, ни после их знакомства.
Он сделал несколько шагов и встал так, чтобы Хант мог его видеть. Он взглянул ему в лицо.
Вид у агента ЦРУ был растерянным, и это производило крайне странное впечатление.
_____
- Sieg Heil, профессор! Если вы не военные, почему вы в форме? Они тебя завербовали или ты с самого начала на них работал? Еще тогда, в Пентагоне? Ты ведь немец, нет, австриец... неважно. Видишь, я даже не удивлен.
Губы вошедшего не шевелились, но Брэд отчетливо услышал в своей голове:
«А что, если вокруг тебя всегда был только я?»
- Где Вальтер? Он тоже у вас?
Через паузу.
- Или он работает на вас?
«Ты изнасиловал его и убил» - вот что он услышал в ответ.
- Нет. Этого не может быть?!
_____
Киркегард молчал.
Зрелище становилось, честно сказать, пугающим. Нет, конечно, не само по себе, но...
Он пытался понять агента Ханта все два месяца их совместной работы; два месяца наполненные искренней ненавистью и интересом.
Узнать того, кого не принимаешь, вот какое желание не давало профессору покоя.
Он не понял замечания по поводу формы.
«- Халат, он, что ли, формой называет… И причем тут Рейхстаг?»
И никогда раньше не видел у Брэда Ханта такого выражения лица, а он изучил их все.
Страх.
«- Можно, конечно, предположить, что он всегда был трусом, просто тщательно это скрывал? И кто такой Вальтер?»
После страха последовала печаль. И что-то «иное», чего Киркегард не понимал в силу своей эмоциональной тупости.
Нежность?
Взгляд Ханта на мгновенье потеплел.
«- Он что?», - доктор едва заметно покачал головой, - «… нет, хотя… почему нет!»
«- А что будет, если я его ударю? Может, он заплачет?»
Недолго думая, Киркегард подошел к Ханту и отвесил вполне ощутимую пощечину.
_____
Хант проморгался. Он словно вынырнул из океана второй раз. Как проснуться во сне, а потом еще раз наяву.
- Спасибо.
«Значит, все-таки не однофамилец…»
Вместо приветствия:
- А ты постарел, Киркегард. Лет на пять, хотя прошло в два раза меньше. Все еще глушишь себя наркотой, оттого, что живешь в чужих кошмарах?
_____
- Тоже очень рад тебя видеть Брэд, - Адольф присел на край кушетки, аккурат между ремнями.
«- Всегда хотел это сделать».
Адольф наклонился, протянул руку и коснулся двумя пальцами вены на шее.
«- Пульс ровный…» - он убрал руку.
«- Из чего же ты сделан, агент Хант… Минуту назад ты был в бреду, был совершенно другим человеком. Совершенно другим человеком…»
Доктор задумался.
Эта клиника, особенно некоторый персонал, с которым он, в общем-то, не общался, казались Киркегарду странными. За тот эксперимент, что не удался сегодня утром, в любом другом месте ему бы голову открутили, а тут - директор согласился без вопросов.
Персонал.
С некоторыми из них явно было что-то не так, и доктор не мог сказать, что именно. Другие врачи не проявляли интереса к еще не старому, но довольно неприятному психотерапевту. Он, в свою очередь, уже наигрался в Доктора Хауса в предыдущей больнице. И теперь просто не хотел никого видеть. Если только доктора Штейнвальда, но тот был постоянно занят, а желание Адольфа пообщаться совсем невелико.
_____
Брэд даже не вздрогнул, когда ледяные пальцы доктора коснулись кожи.
- Ну что? Удовлетворен? - уголки губ приподнялись, но взгляд остался жестким.
- Да ты не стесняйся, если хочешь меня полапать. Другой возможности может и не быть. Профессор, а что если мы с вами заключим сделку? Да ты не волнуйся, эта модель камеры без звука. Ты поможешь мне выйти, вернее, сбежать, и сможешь нюхать первосортный кокс до конца своих дней, потому что у тебя будет очень много денег.
_____
«- И почему, вы - американцы, думаете, что всех можно купить?»
- Который наступит очень быстро, - закончил его тираду Киркегард.
- Брэд, скорее наш прекрасный больничный сад приобретет в твоем лице «прекрасного» садовника, после того, как я уговорю комиссию сделать тебе трансорбитальную лоботамию, потому что ты опасен.
_____
- Я же шучу, профессор. Просто хочу быть таким, каким вы меня представляете.
Я только сейчас понял, как сильно мне не хватает жестикуляции.
Он напряг торс и ремни натянулись.
- Да, с желанием у вас проблемы, вижу. Даже глаз не загорелся, когда я про деньги сказал.
Хант криво ухмыльнулся.
- Ты бы сходил-проверился, может ты уже умер, просто не знаешь об этом?
_____
- Кто такой Вальтер? - Киркегард полез в карман и демонстративно прыснул из ингалятора, пытаясь скрыть интерес.
_____
Хант пристально посмотрел на профессора; правая бровь изогнулась, губы растянулись в презрительной усмешке.
- Его здесь нет.
Через паузу.
- Иначе бы ты знал, кто такой Вальтер.
***
Их первая встреча с профессором произошла в холле пятизвездочного отеля в Swissotel Watergate в Вашингтоне.
Хант видел его фотографию единожды, но узнал сразу.
- Герр профессор, рад приветствовать вас в столице! - Хант широко улыбнулся и протянул руку для рукопожатия.
_____
«- Возможность у меня будет, только…»
Два с половиной года назад.
***
Киркегард не ожидал, что человек который его нанял, будет столь молод. Имя Брэд Хант подходило ему как нельзя лучше.
Нечто среднее между - искать и охотиться.
Профессор скептически приподнял бровь, и руки не подал.
- Это лишнее. Вы не нравитесь мне, мистер Хант, но я уже дал согласие на вас работать.
_____
Этот взгляд.
Улыбка Ханта была искренней. Он был рад тому, что встретился с подобным человеком при выгодных для него обстоятельствах. Его глаза, смотрели прямо в сознание, это было неприятно, но Хант быстро сосредоточился.
- Вы наверно устали с дороги, номер уже готов. После мы сможем подписать договор.
_____
В холле отеля пахло шампунем для ковров.
- Вы провокатор и вербовщик, и не надо пытаться убедить меня в том, что вы человек науки. Договор будет достаточно обтекаем, чтобы у меня не было причин для отказа. И, да. Я устал, встретимся на этом же месте через 3 часа.
***
В кармане завибрировал пейджер. Киркегард достал его из кармана.
«Добрый вечер, герр Киркегард. Вас беспокоит Рауль Ренье. Мне нужно обсудить с Вами один вопрос. Буду рад, если Вы согласитесь побеседовать со мной, если у Вас есть возможность».
Его пациент, Рауль Ренье, желал пообщаться.
«- Ну, что, Рауль, клин клином вышибают!?»
- Хант, у меня к тебе дело.
«- Я что, хочу его испытать?»
Начал Адольф после недолгих раздумий. - Есть у меня один пациент, у него проблемы с сексом.
«- Вернее со страхом, но уверен, что это связано, учитывая предыдущий травмирующий опыт».
- У тебя проблем с этим нет. Ты, конечно, сволочь, но, как мне неприятно это говорить, ты не насильник, я уверен.
«- …ну, почти уверен».
- Окажи мне услугу.
Доктор достал из кармана шприц.
- Но для начала…
Надо заметить, шальная идея пришла ему в голову только что. То ли препарат еще не полностью вышел из крови, и провзаимодействовал с содержимым баллончика, а может, неожиданная встреча так повлияла на Адольфа, но он чувствовал себя настолько правым, что готов был действовать незамедлительно.
А может, в нем проснулся мегаломаньяк, после очередной неудачи?
_____
Хант покосился на него со злым недоверием.
- Что ты хочешь мне вколоть? Киркегард, ты хотя бы знаешь, что со мной?
_____
- Как бы я не был гениален, - Адольф криво усмехнулся, снял колпачок и выпустил воздух. - Только из чтения твоей карты я не могу понять, чем ты болен. Более того, я уверен, что ты не сумасшедший. Такие как ты, обычно умирают в здравом уме и твердой памяти от пули в затылок. Как бы кощунственно это не звучало из моих уст - твоя болезнь больше похожа на кару господню, а это не лечится.
«- Хотя в первый момент я даже поверил, что ты болен, но поговорив с тобой сейчас...»
- И не дергайся, а то я и промахнуться могу. Сам же сказал в свое время, что терапевт из меня никудышный, - Киркегард приблизился и с мыслью применить силу, если потребуется, чтобы открыть себе доступ к вене на шее.
Но ее не потребовалось.
- Не волнуйся, препарат хороший, на себе уже попробовал. И веди себя хорошо, а то накажу! Можешь верить, можешь, нет, - он загнал иглу в вену почти наполовину. - Ты ведь понимаешь, что я могу это сделать.
_____
Хант не был труслив, но отлично все понимал.
«Киркегард не убивать меня сюда пришел. Это не в правилах его игры».
Поэтому он едва заметно пожал плечами и отвернулся, подставляя шею.
- Это приятно, что наркота у тебя проверенная, только учти, профессор, я себя не полностью контролирую.
Чуть тише:
- И не надо думать, что я с тобой сотрудничаю, хотя я могу подумать об этом, если расстегнешь ремни.
Хант на это сильно не рассчитывал, но предложить-то можно.
_____
- Я тоже подумаю, - он закончил вводить препарат и вынул иглу, пережав вену пальцем. Киркегард был против подобной фиксации, обычным людям подобное обращение приносило слишком сильные страдания, которые в свою очередь влияли на симптомы, нарушая картину болезни, но в случае Ханта это было вполне оправдано.
«- Что я делаю, остановите меня кто-нибудь, пока не поздно. Хотя уже поздно, я все решил».
Адольф отошел к стене, приблизительно представляя, где начинается "слепое пятно" камеры наблюдения, порылся в карманах и извлек черный носовой платок. Потом пододвинул тумбочку и, забравшись на нее, закрыл объектив.
Глядя на Ханта сверху вниз:
- И вообще, чем ты не доволен, Брэд? Скажешь, тебе тут не скучно?!
___
Препарат начал действовать незамедлительно, по телу распространилась приятная легкость, но сознание оставалось ясным. Другими словами, стало очень хорошо. Хант не мог определить, что именно ему ввели, но понял, что это его уже не волнует.
- Твоя правда, профессор, - Хант утвердительно кивнул. Он был удивлен, полагая, что у Киркегард кишка тонка, чтобы решиться на нечто подобное.
"Хотел бы я знать, зачем ему это надо. Либо профессор сам с головой не дружит, и по какой-то причине решил этого не скрывать, либо он что-то задумал."
- Один ноль в твою пользу, профессор. Я согласен, что ты хочешь?
___
- Вот так-то лучше.
Киркегард слез с "постамента" и поставил его на место.
- Сейчас я расстегну ремни и уйду. Снимут ли с тебя остальное, будет зависеть только от тебя. Если "миссия", - произнося это слово, доктор криво усмехнулся, - будет выполнена хорошо, я поговорю о том, чтобы тебя совсем отстегнули. И... как ты понимаешь, Брэд, все, что здесь произойдет, должно остаться между нами, иначе я потеряю лицензию, а ты один из шансов выйти отсюда живым. И не думай сбежать. Возможно, ты и сможешь покинуть здание, но за территорию тебе точно не выйти, уж будь уверен. Что я хочу. Все просто. Я хочу, чтобы ты занялся с ним сексом. Если понял - просто кивни.
_____
И Хант кивнул, тогда Киркегард подошел к койке и начал отстегивать ремни.
«Он психопат, или социопат? Но он действительно очень занятный».
- А сам почему не хочешь?
_____
- Это не этично, агент Хант.
Расстегивая ремни, Киркегард испытывал очень интересные ощущения. Он чувствовал себя так, словно призывает демона.
Закончив, он отошел назад и сунул руки в карманы халата. Наблюдать, как разминает мышцы агент Хант, ему совершенно не хотелось.
- Значит так, я запоминаю, что мы договорились. Ты выполняешь мое задание, а я улучшаю условия твоего существования, и… я… попытаюсь помочь, - последние несколько слов дались доктору Киркегарду с большим трудом.
Он повернулся к двери и, чуть сутулясь, быстро покинул палату изолятора.
_____
- Ты все правильно запомнил, Киркегард, - ответил Брэд в спешно удаляющуюся спину, садясь на койке.
«Помочь? Неужели гуманизм победит объективную неприязнь?»
Некоторое время он потратил на то, чтобы восстановить кровообращение, разогревая затекшие мышцы.
- Ух ты! - Брэд аж вздрогнул от удовольствия, прислонившись лбом к холодной стене.
«А профессор действительно гурман!»
Отстранившись от стены, он начал прохаживаться по палате, наслаждаясь самим процессом.
«Во что же я влип? Нет, я точно в дурдоме. Или это… экспериментальная клиника? Пожалуй, я подумаю об этом позже.»
_____
P.S. Некоторые посты сокращены.
Изолятор Коридоры Дома Забвения Кабинет психотерапевта.
Оказавшись, наконец, в своем кабинете, Киркегард заблокировал дверь и привалился к ней спиной.
- Что сделано, то сделано. Теперь надо думать, как быть дальше.
В отличие от Ханта, Киркегард не смог сохранить холоднокровие., Его руки дрожали, а пусьс стучал в висках. Возможно, в силу того, что до кабинета он добрался почти бегом.
- 10 минут и я успокоюсь.
Он отошел от двери и устроился в рабочем кресле, в котором сполз почти до половины корпуса.
- Продышать...
И Киркегард начал дышать, коротко вдыхая и быстро выдыхая через нос, точно также, как он просил дышать своих пациентов.
Но тревожные мысли не оставляли Киркегарда.
- И с чего вдруг я решил ему поверить, неужели мне настолько любопытно, что с ним. Не проще ли просто спросить у Штейнвальда? Хотя... судя по дате на карте, он здесь довольно давно, но до сих пор привязан...
Минут через пять дыхательных упражнений Адольф банально устал, зато почти успокоился.
Договориться с Хантом было не сложно в силу его профессии, с Раулем все обстояло намного сложнее.
- Что ж, буду действовать по ситуации, - успокоил себя доктор и отправил сообщение своему пациенту.
SMS:"Рауль, я жду тебя в своем кабинете. Доктор Киркегард."
Полностью упокоившись, Киркегард поднялся из кресла, затем разблокировал замок двери, ему показалось, что в кабинете слишком светло, по-этому, он выключил верхний свет. Вернувшись к столу, он включил настольную лампу и отошел к окну. Снаружи сгущались синие сумерки, такие же как мрачные, как мысли доктора. Кикрегард уже все для себя решил и был готов на все и все остальное тоже.
- Сон разума рождает чудовищ, его неконтролируемая работа рождает чудовищ еще более ужасных...
_____
Негромкий стук, потом дверь преоткрылась.
- Добрый вечер, герр Киркегард. Простите, что снова потревожил Вас, но у меня опять возникли проблемы. – По губам скользнула кривоватая усмешка. Насмешка над собой, смешанная с долей раздражения.
_____
Киркегард развернулся к Раулю. Психотерапевт улыбался, но в вечернем полумраке кабинета этого заметно не было. Приглушенный свет способствовал откровенности, так по крайней мере подумалось Киркегарду, хотя сам он при таком освещении видел значительно хуже.
- Хорошо, что ты пришел, Рауль. Присаживайся, - он кивнул в сторону дивана.
- Проблемы... часто люди привыкают к своим проблемам настолько, что не хотят избавляться от них... Не они цепляются за нас, но мы за них.
Многие негативные чувства и, кроме того, большинство позитивных основаны на сравнениях, осуществляемых без осознания. Качество опыта в жизни меньше зависит от того, что с нами происходит, чем от того, с чем мы это сравниваем. Если человек хочет чувствовать все время, что жизнь его плоха, ему достаточно регулярно сравнивать то, что есть, с чем-нибудь лучшим. Если же он хочет чувствовать, что жизнь хороша, достаточно сравнивать то, что есть, с чем-нибудь худшим.
Но страх... он лежит глубже, в самой сути человеческого существа.
Пластиковый пропуск в кармане волновал просто своим наличием.
- На воре и шапка горит, - язвил сам над собой доктор.
Он опустил руку в карман и провел большим пальцем по его гладкой нейтральной поверхности.
- 203. - Все мысли Адольфа сейчас занимал агент Хант. Было в этом человеке нечто такое, что не давало покоя Киркегарду. Уже почти забытое, оно снова поднялось из глубин подсознания, чтобы заставить совершить необдуманный поступок.
Сделав несколько шагов по направлению к термосу:
- Могу я предложить тебе чаю? - Нужные Киркегарду таблетки находились рядом с "ключом". Принятое вместе с жидкостью лекарство подействует медленнее, зато его эффект продлится дольше.
- Вот сейчас я счастлив, - мысленно отметил Киргегард. - Неужели счастье - это только приступ эйфории и ничего больше?
_____
Положив на колени папку с альбомом, парень благодарно кивнул. Погода начинала портиться, и, пока он дошел до здания Приюта, немного подмерз. Так что сейчас было самое время согреться.
- Благодарю, герр Киркегард.
_____
Вся радость по поводу согласия Рауля выпить с ним чай выразилась в коротком утвердительном кивке, хотя на мгновенье психотерапевт даже задержал дыхание, ожидая ответа.
Как ни в чем не бывало, доктор начал разливать горячую ароматную жидкость по стаканам.
Прожонглировав своим ингалятором, он незаметно достал капсулу из кармана, разъединил половинки желатиновой оболочки и высыпал порошок в стакан Рауля. Лекарство растворилось почти мгновенно, не оставив никакой белесой мути.
К чаю сегодня прилагались маленькие швейцарские шоколадки, аккуратно разложенные на квадратной тарелке из черного стекла.
У доктора был "пункт" по поводу сладкого, и не потому, что он его очень любил.
Это был его способ контролировать реальность, довольно безобидный, но действенный. Ко всему остальному, включая собственный внешний вид, он относился без особого пиетета, но всегда следил на тем, чтобы то, что употреблялось к чаю, выглядело безупречно. А что может быть безупречнее маленьких идеально квадратных шоколадок в индивидуальной упаковке, с белесо-серебристым крестом на темно-бардовом фоне.
К тому же, швейцарский шоколад - признанный мировой фаворит.
Не торопясь, в два захода, он поместил все это перед пациентом, а сам сел напротив и откинулся на спинку кресла, заблаговременно взяв в руки свой стакан.
То ли доктору показалось, то ли "лед", действительно, "тронулся". Рауль выглядел более расслабленным, нежели сегодня утром и во все предыдущие встречи.
Когда тот вошел, Киркегард заметил уже знакомый ему альбом для рисования. Тягу к самореализации в творчестве, доктор всегда считал хорошим признаком.
- Что ж, Рауль, я готов тебя слушать, если ты готов рассказывать. Надеюсь, это не помешает чаепитию, - Киркегард улыбнулся, даже мягче обычного, хотя был собран и сосредоточен. Сейчас ему потребуется вся его проницательность, для успешной реализации задуманного.
_____
- Я… боюсь, герр Киркегард. – Голос парня прозвучал чуть глухо, негромко и напряженно. – Боюсь не будущего, а своего прошлого. Разумом я понимаю, что это все глупо и нерационально. Однако многое, что напоминает о прошлом, заставляет меня напрягаться и нервничать. А я не хочу, чтобы прошлое мешало мне жить. Если бы это зависело только от меня, я бы давно перестал бояться, потому что не хочу. Только… Я не знаю – что мне мешает.
Он поднял голову и зеленые навыкате глаза в упор уставились на врача. Во взгляде ни отчаяния, ни стыда, только упрямство. Так обычно прежде невольник, которого называли как угодно, только не настоящим именем – это бывало крайне редко – смотрел на «клиентов»: с вызовом. Только теперь в этом вызывающем взгляде не было ни непокорства, ни презрения, ни злости борьбы за собственное достоинство. Просто решимость. Рауль на миг крепко сжал губы.
- Меня выкупили. Из борделя. Год назад. Там – три года. До этого – пять лет монастырской школы. В пятнадцать потерял девственность. Поспособствовали этому двое из «святых отцов». – Коротко, отрывисто, сухо. Не «давя на жалость», без горечи и яда в голосе, без показной усталости или еще какой театральщины. Просто и четко. Вся биография с детства до сего дня в нескольких «рубленых» фразах. Если немец будет задавать вопросы, Рауль ответит. Сейчас он просто смотрел. Не отрывая взгляда. Только чуть побледнел. И этого не мог скрыть даже полумрак кабинета.
_____
Киркегард выдержал паузу, прежде чем начать говорить.
- Ты молодец, Рауль. Молодец, что нашел силы рассказать мне.
- Я услышал, я понял тебя.
Рано или поздно доктор рассчитывал услышать нечто подобное, но не надеялся, что это произойдет быстро. У него не было полной информации о прошлом пациента.
- Но почему именно сегодня? Был бы суеверным, подумал бы, что это знак.
Решив, что пациенту сейчас не очень хочется говорить самому, то, что он сказал и так далось ему с трудом, психотерапевт продолжил:
- Я общался с насильниками и убийцами, поверь мне, Рауль, это глубоко ущербные люди, не способные к созиданию, - он бросил взгляд на альбом. – Сексуальное удовольствие для них отнюдь не главное, но стремление видеть себя значительными, сильными людьми, которые утверждают свое превосходство, втаптывая в грязь достоинство других.
- Ничего из этого Ханту не нужно, ему гораздо интереснее унизить равного, а еще лучше более сильного - вот, что для него удовольствие. Более того, уверен, что акт насилия сексуального, он вообще считает ниже своего достоинства.
Доктор поставил стакан с чаем на стол, в горле у него пересохло, но пить при этом совершенно не хотелось.
Киркегард тянул время, скоро лекарство начнет действовать, но поскольку пациент не знает, что он что-то принял, ощущения могут быть весьма не линейными, ведь препарат был отнюдь не плацебо.
- У Рауля нет навыка нормального отреагирования на ситуацию, конкретнее - на физическую близость. И я полагаю, что пол не важен, в таком случае, пусть это будет активное начало, т.е. Хант.
- Активнее некуда… - иронизировал Адольф.
- Хант вряд ли станет пытаться отравить мне жизнь сейчас, иначе я превращу в ад его собственную.
- Перед Раулем стоит вопрос выработки новых стратегий и замещение памяти тела новыми позитивными ощущениями. Разговоры не дадут такого эффекта, в силу расхождения между проблемой и ее объяснением. Объяснения не равнозначны тому, что реально происходило.
Психотерапевт чувствовал желание закурить, но воздержался:
- Ты не вытеснил свою проблему, ты осознаешь, как она влияет на твое настоящее. Ты уже победил! - доктор говорил без пафоса, даже тише обычного. - Ты никогда не станешь таким, как раньше, и это нужно принять. Я не знал тебя «до», но сейчас прямо передо мной сидит человек, способный к полноценной жизни. Ты можешь жить дальше, Рауль, изменившимся и обновленным, как не менее, но более полноценная личность. Ты нашел в себе силы прийти ко мне, говорить со мной, ты уже справился, ты не сломался!
Доктор замолчал, и первый раз за сегодняшний вечер позволил себе прямой взгляд.
_____
Слова доктора были одновременно правильными и… нет. Рауль чувствовал это всем своим нутром. И, сделав новый глоток, покачал головой.
- Нет, герр Кирегард, я не победил. Победил бы я, если бы смог справиться со своим страхом, мог победить бы его или просто забыть о нем. Но я не могу. Возвращаюсь к этому снова и снова. Словно какая-то сломанная пластинка. – Он досадливо поморщился. - И я не против быть таким, как я сейчас. Просто… Я хочу избавиться от страха. Он же нелогичен и нерационален, потому что страх прошлого. Которое теперь уже не повторится. Об этом я уже сам позабочусь. – Решительно, уверенно и твердо. - А каким я был раньше... Я уже и сам почти забыл.
Он негромко хмыкнул.
_____
Все шло как нельзя лучше.
- Кажется препарат начал действовать, - машинально отметил про себя Киркегард. - Нужно только подтолкнуть, найти нужный рычажок и подсознание сделает свою работу. "Вода дырочку найдет". Это же касается и человеческой психики, которая всегда найдет пути для разрешения внутреннего конфликта, пусть даже и не самые адекватные.
- Не стану с тобой спорить, Рауль, если ты так считаешь, - доктор поднялся из кресла, подошел к окну, и чуть приоткрыв его, закурил, стоя лицом к Раулю.
- В любом случае, судя по проявлениям, твой страх не настолько силен, как мог бы быть. Заметь, ты сидишь в моем кабинете, поздно вечером и пьешь чай, а не дышишь в пакет, пытаясь справится с панической атакой, - доктор примиряюще улыбнулся. - Тебя мучает страх, но есть люди, которые справляются намного хуже. Ты уже встал на путь осознания.
- А вот забывать ничего не надо. Просто понять и принять - не ты первый, не ты - последний.
Киркегард уже давно не удивляло и не пугало зло, он знал его истоки, а проявления... наводили тоску.
- Может быть покажешь мне, что ты сегодня нарисовал, Рауль?
_____
Услышав просьбу показать рисунок, парень отчего-то немного смутился, что выразилось в коротком сдавленном хмыканье. Поставив стакан на стол, надавил на замок папки, раскрывая, достал плотный лист бумаги. Отметил мельком про себя – как же врач сможет что-то хорошенько рассмотреть в надвигающейся темноте. Ведь в комнате и так было полусумрачно, да еще и с улицы неумолимо наползал вечер.
Рисунок:
_____
Киркегард взял в руки протянутый рисунок. Осторожно и бережно, как древний манускрипт. В таких делах его каждый раз поджидала нерасчетная вероятность. Даже в том случае, когда он мог предсказать тематику рисунка. Но манера изображения говорит не меньше, если не больше, чем содержание.
- Человек? Не совсем, странная форма ушей. Что-то сказочное или мифическое. Говорил, что не любит сказки. Учитывая дрессировщика и карлика, тематика находится в области аппроксимации.
Киркегард достал из кармана ингалятор и лаконично брызнул в глотку:
- Что ж, посмотрим поподробнее.
...лук прижат к земле - сдерживаемая агрессия; при этом почтительная поза. Ты ведь только сделал вид, что преклонился, правда? - несимметричная улыбка - т.е. ухмылка. В колчане три стрелы - "три", Троица? Монастырь, говоришь... Корона на голове - знак избранности? Любопытно...
Киркегард осознал, что слишком пристально рассматривает рисунок, и вернул его Раулю.
Затем отошел к окну, и, словно задумавшись, приложил ладонь к стеклу.
- Очень надеюсь, что я не прав, ибо Ханту, это не понравится... Но мы, черт возьми, договорились! А слово он держать умеет.
***
Обычный, убого-лаконичный формальный кабинет. Агент Хант одет в серый деловой костюм и утреннее бодрое настроение чиновника.
- Герр Киркегард, - протягивает руку через стол, затем с улыбкой возвращает ее в первоначальное положение, после отсутствия ответное реакции. Садится за стол, устраивает локти на полированной крышке, складывая ладони "домиком".
- Наше сотрудничество подошло к концу. Мне очень жаль, с вами было крайне приятно работать, профессор!
- Мне это не нравится, но я должен это сказать.
- В таком случае, могу я попросить вас об услуге?
- Глядя на тебя, я готов забыть о врачебном кодексе.
- Все, что в моих силах, профессор, - улыбка становится естественней. Это улыбка победителя.
- Сохранить в тайне факт данного сотрудничества?
- Даю слово.
С того самого дня, никто и никогда не задавал доктору Киркегарду вопроса, где он провел этот летний месяц.
***
Киркегард вернулся в реальность, отлип от стекла и, сделав пару шагов к креслу, остановился:
- Давай сделаем так. Сейчас ты расслабишься, закроешь глаза, и представишь, что ты тот, кто изображен на этом рисунке. Затем, от первого лица расскажешь мне о нем. Как бы нелепо это ни звучало, просто попробуй. Если, конечно, он тебе нравится.
_____
Парень чуть удивленно вскинул бровь, глянув на врача. Однако послушно прикрыл глаза, и постарался как можно четче представить образ эльфа. Конечно, более живой, а не нарисованный. И, к удивлению, начало получаться. Не открывая глаз, парень чуть выпрямился в кресле. Коротко и довольно элегантно кивнул, будто видя собеседника.
- Позвольте представиться – Листерион Саййашес-тэй Вин. Младший сын и наследник Дома Неслышной поступи. Страж Границы. - Голос несколько изменился, стал чуть более звонким и мелодичным. Но пока еще, отвечая на вопрос врача, звучал немного.. не то механически, не то сонно. – Я хороший воин. Хотя совсем еще молодой – мне всего восемьдесят три года.
______
Страж Границы… какую же границу ты охраняешь?
Киркегард подошел к столу. Заглянул пациенту в лицо, затем отвел глаза вверх наискосок, а когда посмотрел снова - живо представил, как у Рауля светлеют волосы и удлиняются уши. Он отогнал одну фантазию, чтобы другая заставила его улыбнуться. Психотерапевт увидел себя в колпаке звездочета и в темно-синей бархатной мантии.
- Ммм… по моим представлениям о себе,. мне лет 300, как минимум. Триста человеческих лет.
А я так ни черта и не понял...
- Это очень кстати, молодой воин.
Доктор начал методично выкладывать на стол содержимое карманов: пачка красного Marlboro, зажигалка, ключ от палаты Ханта, ингалятор, початая упаковка с белыми матовыми капсулами, пейджер, пустой шприц. Последим на стол лег бейджик. Затем доктор начал снимать халат.
- Более того, позволяю себе пустые фантазии?
Нет. Это мой почерк.
- А не выполнит ли славный воин Листерион одно небольшое поручение? Кое-что передать на словах одному человеку.
- Если согласен, открой глаза.
_____
Парень открыл глаза. И поднялся с кресла. Потому что перед ним стоял человек, убеленный сединами. Старец. Все его существо было отмечено печатью вековой мудрости. А Листерион знал, что к старшим следует проявлять вежливость, пусть даже они не твоей расы. Короткий быстрый взгляд отметил несколько странных предметов, лежащих перед человеком. Но Листерион постарался не показать овладевшее им любопытство. Новый изящный наклон головы, означающий согласие исполнить просьбу. Молча, потому как человек не просил отвечать словами. И весь облик, говорящий, что молодой воин очень внимательно слушает седовласого старца. Хотя, впрочем, старым тот, пожалуй, не выглядел. Только седые волосы и взгляд выдали возраст. Даже странно. Листерион думал, что у людей старение выражается гораздо больше. Однако сейчас надо сосредоточиться на том, чтобы выслушать просьбу и выполнить ее как следует. Нельзя подрывать оказанное тебе доверие, даже если это доверие человека.
А он волнуется. Вот странно. Почему? Неужели впервые в жизни видит эльфа? Или все же боится, потому что я воин? Люди странные, даже многовековые мудрецы. Нужно показать ему, что я не представляю опасности и не стану нападать. Многие знают умение эльфийских воинов – их быстроту, ловкость и точность. Но не все почему-то знают, что мы не нападаем без причины.
Листерион улыбнулся человеку – ободряюще и одновременно успокаивающе. Так же молча повернул руки ладонями вверх, показывая, что они пусты, что в них нет оружия. И хотя эльфийский воин может убить человека и голыми руками, ладони, раскрытые вверх – навстречу солнцу – всегда были и будут знаком миролюбивых намерений. А подлость не в характере эльфов.
_____
- Вижу, он вошел в роль... ведет себя странно, жесты... даже интонации голоса изменились. Хотя ничего удивительного, сложно противодействовать химии.
Киркегард кивнул.
- Надень это, будь любезен, - он перебросил свой халат через руку Рауля.
- В халате он привлечет меньше внимания.
- Передать надо следующее: "Помни, о чем мы договорились".
- Так Хант не подумет, что перед ним врач или медбрат. Надеюсь, он сделает над собой усилие и сможет ему подыграть.
Хотел ли доктор, понаблюдать весь спектакль целиком - пожалуй, нет. Он останется в своем кабинете допоздна, приоткроет окно, выключит свет и будет смотреть на вечернее небо. Он будет ждать: пациента, скандала или любой другой информации.
- Вот ключ, - белый прямоугольник лег на ладонь Рауля. Кроме номера палаты, на карточке значилось: Дом Забвения, изолятор.
Киркегард сделал шаг назад и оглядел пациента.
- Буду очень тебе признателен, - Адольф слегка поклонился и выжидающе замер.
_____
Нацепив мантию, эльф взял странный прямоугольник, который передал ему седовласый мудрец. Повертел в руках, заметил какую-то надпись. Странным было то, что какой-то частью сознания эльф понимал смысл написанного. Посмотрев на человека, он снова элегантно поклонился.
- Я с радостью выполню Вашу просьбу, достопочтенный мудрец. Однако, позвольте мне узнать Ваше имя, дабы я мог назвать его тому, кому буду передавать Ваши слова. И еще – к сожалению – я не знаю – в каком направлении мне идти. Не могли бы Вы подсказать?
Он сунул странный ключ в карман мантии и провел рукой по волосам, откидывая со лба прядь.
_____
- Само собой разумеется, - Киркегард проскользнул мимо Рауля к своему письменному столу, и не привлекая внимания, нащупал под крышкой кнопку экстренного вызова. Кнопочка в общем бесполезная - с такими пациентами, как Рауль, она не требовалась, а от таких как Хант, вряд ли смогла бы помочь, но сейчас она оказалась очень кстати. Киркегард выпрямился, оперевшись обоими ладонями на стол, как за кафедрой в аудитории. Без халата он чувствовал себя именно так: университетским преподавателем.
- Профессор Киркегард.
- Прошу любить и жаловать...
Он улыбнулся, поклонился и сделал пространный жест рукой, словно снял что-то с головы и одел обратно. Поскольку профессия уже давно стала его жизнью, он научился развлекаться на свой психотерапевтический манер, благо в Приюте для этого были все возможности.
Послышался тихий стук в дверь.
- Входи, Карл, - отреагировал Киркегард. Санитар вошел и прикрыл за собой дверь, опасливо озираясь в полутьме, ищя доктора глазами. Психотерапевт лихо развернулся на каблуках и двинулся к нему.
- Сопроводи, пожалуйста, господина Листериона до изолятора, - Адольф даже при таком освещении заметил, как Карл изменился в лице: сначала брови взлетели в верх, в удивлении, которое тут же сменилось страхом.
- Да как же так... а почему он....но вы... - сокрушался санитар, спотыкаясь о слова.
Киркегард чуть раздраженно вздохнул:
- Просто сделай, как я говорю, все ответственность я беру на себя.
Это ничуть не успокоило Карла, но он обреченно кивнул и перевел взгляд на Рауля. Во взгляде читалось искреннее сочувствие.
- Ты меня правильно услышал? До Изолятора! - чуть тише уточнил Адольф.
- Да, доктор, - он вернулся к двери, распахнул ее настежь и замер в позе швейцара.
_____
- Я рад нашему знакомству. – Листерион улыбнулся – светло и просто, не скрывая того, что произнесенные слова значат именно то, что в них прозвучало. Отметил про себя, что старец был осведомлен о правилах вежливости, принятых в Кодексе этикета. И эльфу это показалось добрым знаком. И молодой воин снова подтвердил то, что с радостью выполнит просьбу человека.
Да, верно, человек скорее всего был магом. Потому что вскорости в помещении появился еще один человек, хотя первый – мудрец – не произнес ни единого слова, которое можно было бы посчитать призывом. Чародей, назвавшийся профессором Киркегардом, направился к вошедшему и начал давать ему указания. Странным было то, что второй человек стал нервничать. Это было понятно по его голосу и жестам. Просьба мудреца показалась пришедшему невыполнимой и неприемлемой? Почему? Что в этом было особенного? Эльф переводил чуть недоуменный взгляд с одного человека на другого. К тому же, ему был непонятен взгляд второго человека... Слуги? Тот смотрел на молодого эльфа так, словно тому предстояло опасное испытание. Но это совсем не пугало. Наоборот – еще больше раззадорило.
Когда спор все же прекратился, профессор Киркегард сумел настоять на своем. Тот человек, которого он назвал Карлом, отпер дверь помещения, всем своим видом показывая, что готов сопровождать эльфийского воина.
- Вы можете быть уверены, достопочтенный профессор Киркегард – я выполню Вашу просьбу. Можете мне доверять. – Новый поклон, и Листерион вышел из помещения.
***
- Я благодарю Вас, любезный Карл, за оказанную услугу. Я не забуду Вашей помощи и Вы так же можете рассчитывать на мою.
Пошарив в кармане мантии, эльф выудил странный квадратный ключ и посмотрел на дверь в поисках замочной скважины столь же необычной конфигурации. Однако никакой замочной скважины не обнаружилось. Только какая-то щель. Листерион поднес ключ к щели, раздался щелчок. И тут же эльф ощутил, как дверь подалась, открываясь. Толкнув ее для верности, он сделал шаг.
____
****
В тоже самое время в изоляторе.
Вот уже более получаса Брэд Хант играл в шахматы со святым духом. Доска размером 1,5 на 1,5 метра бытийствовала на потолке прямо над койкой. Брэд выигрывал 3/2.
Внутри тела было хорошо и спокойно. Поза самообъятия, в которой он был зафиксирован смирительной рубашкой, впервые была воспринята им правильно и возымела свое косвенное воздействие.
фирма веников не вяжет, фирма делает гробы... ну профессор, ну дает, как он ухитряется работать после такой дряни, - Хант рассмеялся. - Вот это сила воли!!
Сейчас Хант и сам не верил в то, что чем-то болен, происходящее казалось сном. Нет, не то, что его глючило, а то что он заперт и связан здесь. Вот сейчас он проснется от дурного сна и пойдет заниматься делами. Сначала он включит ноутбук, проверит почту... затем...
Затем он хмыкнул и вернулся в реальность. Есть только наличное положение вещей, и в данный момент Брэд не видел в этом ничего фатального.
Повинуясь внезапному импульсу, он начал напевать немецкий марш времен первой мировой. Хант понятия не имел откуда его знает, это было так... странно.
Der Tod reit' auf einem kohlschwarzen Rappen,
(Смерть скачет на угольно-черном коне )
Er trдgt ein undurchsichtig Kappen.
(На ней непроницаемый колпак)
Wenn Landsknecht' in das Feld marschieren,
(Когда ландскнехты в поле маршируют)
Lest er sein ros daneben galoppieren.
(Она велит коню скакать неподалеку)
Flandern in Not!
(Фландрия в беде )
In Flandern reitet der Tod!
(По Фландрии скачет смерть)
Falalala, falalala.
Der Tod kann auch die Trommel ruhren,
(Смерть может бить в барабан )
du kannst den Wirbel im Herzen spuren.
(Ты можешь ощущать дробь в сердце )
Er trommelt lang, er trommelt laut,
(Она барабанит долго, она барабанит громко )
er schlдgt auf eine Totenhaut.
(Она бьет по коже мертвеца)
Flandern in Not!
(Фландрия в беде)
In Flandern reitet der Tod!
(По Фландрии скачет смерть)
Его голос, богатый обертонами, звучал негромко, но очень уверенно. За этим занятием он не заметил, как дверь в палату снова открылась, впуская неизвестного гостя.
_____
***
Вообще-то, сложись всё хоть немного иначе, Макс нипочём не отдал бы своего пациента другому специалисту, пусть даже такому отличному, как Киркегард. Но… так сложилось, что на Ханта не хватало ни сил, ни времени, банально не доходили руки. Если совсем честно, директор стал опасаться собственного нервного срыва, ибо не только интуиция, но и опыт хором ему подсказывали, что если ещё немного перетрудиться – весьма велик шанс оказаться на месте бравого цэрэушника – в ремешках и в изоляторе. Максимилиану уже не просто отчаянно хотелось в отпуск, как неделю назад, нет. Сейчас ему хотелось притвориться молью, залезть в какой-нибудь шкаф, и чтобы о нём забыли до весны. Однако… как бы плохо не было Штейнвальду, это «плохо» не должно было отражаться на ни в чём не повинном больном. Директор пока ещё верил, что помочь Брэду возможно, что для него есть шанс.
Вот с этим намерением он и постучался в кабинет Киркегарда, уже по пути домой. На стук никто не ответил, но Макс всё равно зашёл, и шлёпнув на стол папку с анамнезом, уселся в кресло для посетителей:
- Адольф, Вы здесь? Не покажетесь? У меня к Вам дело, − он побарабанил пальцами по гладкой пластиковой обложке тощей папки. − Пришёл официально передать Вам Ханта. − На пластик лёг твёрдый прямоугольник ключ-карты. − Это тоже Вам. И кстати, почему без халата? − Директор поморщился, вопрос был лицемерием сплошным, он и сам халата не носил. − Почему так поздно на работе, спрашивать не буду… как поживает Ваш пациент Рауль Ренье, вот это хотелось бы узнать.
____
Да. Вот именно этого второго стука в дверь он и ждал. Санитар доложился вполне предсказуемо.
- Адольф, Вы здесь? Не покажетесь? У меня к Вам дело.
- Я здесь, - доктор тут же поднялся с дивана и включил нижний свет.
- Извините, Герр Штейнвальд, заснул. Со мной бывает.
Это ложь. Он не спал. Он думал, но думал так глубоко, словно и правда был стране Морфея, хотя почему ее не назвали в честь морфина.
Сейчас Киркегарду хотелось истерично пискнуть от радости - "и это все мне!!?" Но он даже выражения лица не сменил.
- О!? Это ваш пациент? Я вижу, вы очень устаете в последнее время. Я его с удовольствием возьму.
- Почему без халата?
- Пролил на него кофе и отнес в постирочную.
Еще одна ложь.
- Рауль Ренье меня только радует. Гуляет в парке, рисует, вот только недавно заходил попить чаю и пообщаться. Полагаю, утомился за день и пошел к себе отдыхать.
Киркегард нормально стандартно улыбнулся. Таких улыбок в регистратуре по несколько тысяч на дню.
- Сколько там должен соврать самурай за 3 минуты разговора - 7 раз? Или за 7 минут - 3 раза? Не выйдет из меня самурай, ничего-то я не помню.
____
Максимилиан скрестил лодыжки, откинувшись на спинку удобного кресла, и почувствовал, что ему сложно будет сдвинуться с места. Вся дневная усталость навалилась на плечи, она и рассеянный свет, который включил вышедший из тени Киркегард, сделали директора ленивым и неповоротливым, похожим на вальяжного морского котика на нежарких галечных пляжах Галапагосских островов, во всяком случае, по самоощущению. Томная нега – вот как это обозначалось бы словами с наибольшей точностью, не будь этот романтичный речевой оборот непоправимо устаревшим и оттого немного смешным. Так что Адольфа можно было понять. Максимилиан и сам задремал бы, просиди он в покойном кресле чуть подольше. Чуть опустив тяжелеющие веки, директор кивнул, облокотился на стол, прикрыв пальцами нижнюю часть лица.
− Да, Хант мой пациент. Был. Теперь – Ваш. − Штейнвальд поморщился с лёгкой досадой, признаваться не хотелось, но лгать специалисту (действительно хорошему психиатру) – глупость несусветная. − Вы правы, Адольф, у меня действительно катастрофически нет времени… да, пожалуй, и сил, чтобы вести его по-настоящему. Но мои проблемы не должны влиять на процесс его лечения. Вам я могу его доверить. Кроме того… − Директор позволил лёгкой улыбке скользнуть по губам, − …мне кажется, Вы с этим господином неплохо поладите… − улыбка стала шире и веселее, а взгляд упёрся прямо в синие глаза психиатра, − …по складу безумия вы друг другу очень подходите.
Пока он слушал отчёт о Ренье, лукавая улыбка ещё погуляла по лицу доктора Штейнвальда, пока не спряталась в глубине тёмных глаз. Вздохнув, директор убрал руку, нехотя поднялся, не хотелось шевелиться вообще, хотя хотелось домой, к родным, спокойному остатку вечера с ужином и телевизором.
− Ну и отлично, если парню лучше, − он устало и по-настоящему тепло улыбнулся Киркегарду, что называется, не по службе, а по дружбе. − Я надеюсь на Вас, Адольф. Вы ещё останетесь? – Макс кивнул на папку и карточку, − А я пойду, пожалуй, дома ждут. С сыном совсем не бываю, когда прихожу – он уже спит.
В последний раз кивнув, моложавый, в принципе, директор, который сейчас выглядел на все свои сорок пять, пригладил тёмные волосы, заложил и вторую руку за голову, потянулся, вздыхая:
− Господи, как же я хочу в отпуск!..
Следующая улыбка вполне заменяла изменение за эту вольность. Максимилиан сунул руки в карманы брюк, повёл широкими плечами, развернулся и с лёгким сердцем покинул кабинет. Передача пациента уже не казалась ему ошибкой.
____
− Я надеюсь на Вас, Адольф. Вы ещё останетесь?
- Да-да-да. Я пожалуй задержусь.
− Господи, как же я хочу в отпуск!..
- Отличная идея, доктор Штейнвальд!
Когда за директором закрылась дверь, Киркегард, все это время понимающе кивавший в нужный момент, замер, а затем потянулся, расправив плечи.
- Повезло, так повезло…
Теперь уж точно можно будет сходить и проверить, как там «мой» пациент.
Киркегард ухмыльнулся, бросив взгляд на пластиковую карточку.
- В конце концов, я могу наблюдать незамеченным, если приду «до» завершения сеанса терапии.
Киркегард непроизвольно облизал губы и, поймав себя на этом, улыбнулся еще шире.
- Когда Фрейда канонизируют, я обязательно поставлю свечку за упокой… его души, если она есть.
Он достал из шкафа другой халат, который собирался надевать не раньше, чем через неделю; сунул в карманы все, что полагалось, включая ключ от палаты агента Ханта.
Для вида, он взял со стола папку и вышел в коридор.
Продолжение следует...
@темы: форумная переписка